Кумали говорила быстро и возбужденно, указывая на огражденные решеткой загоны:

– В этих могилах погребены лишь несколько сот людей. Жертв гигантских представлений и морских битв, во время которых погибали тысячи рабов и пленников, хоронили главным образом в Колизее. Здесь, в провинции, где не было такого богатства, как в Риме, проводились бои гладиаторов, воссоздавались знаменитые мифы. Эти истории были чрезвычайно популярны: много убийств и насилия, а сюжет почти отсутствовал.

– Похоже на голливудское кино, – проговорил я, с трудом шевеля пересохшими губами и пытаясь держаться естественно. Кумали, кажется, меня не услышала.

Мы резко свернули в сторону, вышли из туннеля, и я впервые увидел амфитеатр. Моя спутница верно описала его: удивительно симметричные пропорции, расположенные одна над другой колоннады из почти неповрежденного мрамора, да и сами по себе размеры, – все это впечатляло. Как, впрочем, и царящее вокруг безмолвие. При резком свете полуденного солнца казалось, что «Театр смерти» притих в ожидании, готовый к началу очередного представления.

– Где же все? – спросил я.

– Они выше. Там есть площадка с замечательным видом на арену. Если мы пройдем по колоннаде, то увидим ступеньки, которые выведут нас туда.

Кумали пошла впереди, и вскоре я увидел первого из них. Человек стоял в глубине разрушенного прохода, не зная, что для тренированного глаза темнота – понятие относительное. Он был одет в черное и выделялся в полумраке пятном более темного цвета. Я догадался, что его задача – двигаться вслед за мной, отрезая пути отступления.

Я разглядывал арену, как всякий заинтересованный турист. Сарацин со своими наемниками, очевидно, хотели как бы заключить меня в треугольник, и по месту расположения прятавшегося человека я хорошо представлял, где окажутся остальные две его вершины.

Кумали, ускорив шаг, указала на середину амфитеатра:

– Две тысячи лет назад песок арены был окрашен в красный цвет.

– Чтобы не было видно крови?

– Да.

Я заметил еще одного наемника – коренастого, похожего на быка. Он стоял как раз над нами в похожих на соты рушащихся арках. Меня удивило, что этому члену команды было за шестьдесят, – явно староват для такого родео. Что-то в нем показалось мне смутно знакомым, но времени копаться в памяти не было. Женщина-коп вела меня в высокий осыпающийся проход, наверняка заканчивавшийся тупиком. Она безостановочно говорила, чтобы успокоить свои нервы:

– Конечно, трупы надо было убрать до начала следующего представления. Два человека, одетые как мифологические персонажи, выходили на арену и приводили все в порядок. Первый, предположительно, изображал Плутона, повелителя загробного мира. Он бил труп молотком, что означало: этот мужчина, женщина или ребенок теперь принадлежат ему. Вторым был Меркурий, который, в соответствии с мифом, должен был сопровождать души умерших в подземный мир. Он касался убитых раскаленным жезлом, чтобы проверить, действительно ли человек умер.