— Что за человек твой майор?

Сергей очнулся.

— Дон Хуан Ван-Гален. Подполковник испанской армии. Сражался с Наполеоном. Потом оказался замешан в большую политику там, в Мадриде.

— Не дело это для военного человека.

— Такого же мнения был и тамошний суд. Из тюрьмы Ван-Гален бежал, пробрался в Россию. Пытался поступить в гвардию, но вмешался испанский посланник. Тогда кто-то посоветовал дону Хуану Кавказ. Алексею Петровичу он понравился. Принят в Нижегородский, месяцев семь назад, капитаном. Уже получил производство и эскадрон. Но фазанов стрелять ему скучно, попросился в настоящее дело. Его направили к вам.

— Видел его под огнём?

— Умён, храбр, напорист. Отлично стреляет, в седле держится ещё лучше. Излишне самоуверен, гор наших не знает, но не хочет в этом признаться даже себе. Под чужим началом офицер будет отменный.

— Посмотрим.

Мадатов переменил позу, показывая, что и тему эту тоже можно оставить.

— Драгуны останутся с ним?

— Нет, полвзвода с вахмистром — мой конвой. Завтра утром я уеду в Пуху. Сделал крюк, проводить Ван-Галена и навестить вас. И Софью Александровну, — добавил он честно.

Но Мадатова занимали совершенно иные мысли.

— Какое у тебя поручение к Измаил-хану? — спросил он резко, вскинув чёрные брови и глядя прямо в глаза Новицкому.

Тот замедлил с ответом.

— Шекинское ханство в моём управлении, — настаивал Валериан. — Я должен знать всё, что там происходит.

Сергей понимал, что спрашивает он и досадует не только потому, что задето самолюбие, но не решался ответить прямо. Тем более что Ермолов, на которого ему придётся ссылаться, не так уже много знал об истинной, конечной цели его поездки.

— Алексей Петрович хочет последний раз предупредить Измаил-хана...

— О чём? — Валериан продолжал упираться взглядом в лицо Новицкого, не давая тому увести глаза в сторону.

— Что подданный Российской империи обязан выполнять её законы неукоснительно.

— Он рассмеётся тебе в лицо. Он привык, что его слово — последнее. Чаще всего — единственное. А Белого царя он не видел и не увидит.