– Серюнь, не парься. Сейчас «нашинкуем» депутатов на сорок секунд, – пообещал оператор.

– Они и этого не стоят! По городу ввели план «Гроза». Установили оцепление и здесь, и на заводе. Куда ни глянь, милицейское усиление, – хладнокровно продолжал Ведищев. – К сгоревшему заводу лакокрасок пригнали дивизию имени Дзержинского с бронетехникой. Скажи мне, зачем? Идет симуляция активных действий на фоне отсутствия четкого плана действий. От этих потуг заложникам ни жарко, ни холодно. Вывод хочешь?

– Хочу.

– Наш российский бардак – самый лучший бардак в мире!

Оператор Миша нарочито громко кашлянул.

Ведищев спохватился.

– Прости. Ты спросила. Я ответил. Заводи, Миша! Девушку домой отвезем, потом на студию, кассеты в монтаж отдадим и к пожарникам на завод поедем. До семи надо – кровь из носу – успеть. Иначе мой человечек сменится, и через два оцепления мы ни за что не прорвемся. Будем без инфы куковать.

– Спасибо вам, ребята. Вы езжайте. Вы и так всю ночь возитесь со мной.

– Провожу.

– Не надо. Позвони мне!

Через площадь, вдоль кольца оцепления она шла к брошенной напротив парка машине. Ей хотелось только одного: поскорее убраться отсюда, спрятаться от людей и выплакаться вволю.

У машины Ведищев догнал ее.

– Мне только что позвонили. Спецподразделение «РОДОН» закончило тренировку на аналогичном объекте в районе «Речного вокзала».

– «РОДОН»? Что это?

– «Российский десант особого назначения». О нем сам Господь мало чего знает. Работают по миру. Везде. Спецоперации не разглашаются.

– Куда же попали наши ребята, если «РОДОН» привлекают?

– Предварительно начало операции назначено на десять часов. Через два часа.

– Долго она длится, эта операция?

– Алина, такие операции не длятся больше пары минут. Готовятся долго.

Ведищев помог ей сесть в машину.