По дороге прикидываю уместность такого шага. С одной стороны, есть места, где к женщине или девушке первому обращаться категорически нельзя. Да почитай весь Залив, чтоб далеко не ходить. Или вон земли пашто, на юг от вотчины хана Узбека.

Но даже у нас уже иначе. У нас, в городе если (да даже и в ауле) к женскому полу обратиться можно вполне. Ту же дорогу узнать, например, если ты в незнакомых местах.

В том же городе, парочки вообще и обниматься могут на улице, и даже похлеще порой… выходцы из Залива у нас очень удивляются: мы тоже правоверные; даже масхаб один; а нравы не в пример свободнее, чем у них.

Местные же, судя по увиденному на улицах, вообще здорово отличаются даже от нас. Причём никак не в сторону сдержанности.

По размышлении, решаю: подойти лично здесь нарушением приличий не будет.

* * *

Ирма выходила из большой аудитории, рассчитанной на весь поток, когда к ней сквозь поток людей подошёл тот самый китаец, сожравший Банни.

– Приветствую, – хмуро начал он без предисловий на вполне адекватном федеративном.

И почему говорили, что он не говорит на языке?!

– Я хотел извиниться. – Продолжил неожиданный посетитель. – Я не знал, что тот кроль был твоим. Думал, какая-то местная никому не нужная живность, типа ваших голубей в скверах. Я тогда был первый день у вас, ничего не знал, спросить никого не мог из-за языкового барьера.

– Какого барьера? – напряглась, сводя брови вместе, Ирма не зная, как реагировать.

– Меня привезли сюда силой из того места, где жил. Не кормили. Хотел есть. Вышел поискать что-то съедобное – тут твой заяц. То есть кроль… Посчитал его своей законной добычей, потому что был зол на всех вас. – Не вдаваясь в особые подробности, кратко изложил позицию азиат.