— Конгрессмен Алан Моран и сенатор Маркус Лаример, — сказал он, внимательно наблюдая за ее реакцией.

Глаза у Лорен округлились, и, несмотря на удушающую жару, она задрожала. Впервые с тех пор как она попала в плен, негодование сменилось отчаянием.

— Моран и Лаример тоже здесь?

Он кивнул.

— В соседней камере.

— Должно быть, это безумный розыгрыш? — ошеломленно сказала она.

— Это не розыгрыш, — с улыбкой ответил Суворов. — Как и вы, они гости КГБ.

— У меня дипломатический иммунитет, — сказала она. — Я требую освобождения.

— Здесь, на борту „Леонида Андреева“, вы никто, — равнодушно сказал Суворов.

— Когда мое правительство узнает…

— Не узнает, — перебил он. — Когда корабль уйдет с Ямайки обратно в Майами, капитан Покофский с глубочайшим сожалением и сочувствием сообщит, что конгрессмен Лорен Смит упала за борт и считается утонувшей.

Лорен ощутила обессиливающую беспомощность.

— А что будет с Мораном и Ларимером?

— Я отвезу их в Россию.

— А меня убьете.

Это был не вопрос, а утверждение.

— Они важные члены вашего правительства. Их знания могут оказаться очень ценными, когда мы убедим их поделиться с нами. А вы, как ни жаль говорить это, не стоите такого риска.

Лорен едва не сказала „как член комитета по вооружениям, я знаю не меньше, чем они“, но вовремя разглядела ловушку и промолчала.

Суворов прищурился. Он протянул руку, вырвал у нее платье и небрежно выбросил за дверь.

— Вы красивы, — сказал он. — Возможно, если мы поторгуемся, я смогу и вас взять с собой в Москву.