— И знаете, кого похитили?

— Да.

— Это невозможно, — уверенно сказал Броган.

— Мне назвать имена, господа? — спросил Питт. — Начнем с президента. Далее вице-президент Марголин, сенатор Лаример и спикер палаты представителей Моран. Марголин жив, Бугенвили где-то держат его. Моран в Вашингтоне и, несомненно, намерен стать следующим мессией. Президент сидит в Белом доме, не понимая, какую политическую катастрофу накликает, а его мозг работает по приказам советского психолога, доктора Алексея Лугового.

Если Оутс и остальные были ошеломлены, теперь они буквально окаменели. У Брогана вид был такой, словно он выпил целую бутылку соуса „Табаско“.

— Вы не можете этого знать! — воскликнул он.

— Очевидно, я все же знаю, — спокойно ответил Питт.

— Но, боже мой, откуда? — спросил Оутс.

— За несколько часов до катастрофы на „Леониде Андрееве“ я убил агента КГБ по имени Павел Суворов. У него был с собой блокнот, который я позаимствовал. На его страницах описываются действия после похищения президента с „Орла“.

Питт достал из-под рубашки табачный кисет, открыл его и небрежно положил на стол блокнот.

Несколько секунд он лежал там. Потом Оутс наконец протянул руку и осторожно, словно блокнот мог его укусить, взял его и принялся листать.

— Странно, — сказал он немного погодя. — Написано по-английски. Я ожидал какого-нибудь русского шифра.

— Ничего странного, — ответил Броган. — Хороший оперативник должен писать на языке страны, в которой работает. Необычно то, что этот Суворов вообще делал записи. Могу только предположить, что он следил за Луговым и процесс влияния на мысли оказался слишком технически сложным для него; ему трудно было запоминать, поэтому он записывал свои наблюдения.

— Мистер Питт, — спросил Фосетт, — у вас достаточно доказательств, чтобы министерство юстиции выдвинуло обвинения против Мин Корио Бугенвиль?

— Для обвинения достаточно, для осуждения нет, — сказал Питт. — Правительство никогда не посадит за решетку восьмидесятишестилетнюю женщину, к тому же такую богатую и влиятельную. Но если Мин Корио решит, что ей грозит опасность, она тут же покинет страну и перенесет руководство своими операциями в другое место.

— Учитывая ее преступления, — размышлял Фосетт, — нетрудно будет добиться ее экстрадиции.

— У Мин Корио надежные связи в Северной Корее, — сказал Питт. — Она отправится туда, и вы никогда не увидите ее под судом.

Эммет обдумал его слова и с каменным лицом сказал:

— Думаю, на этом можно закончить. — Он повернулся к Сандекеру, словно Питта больше не существовало. — Адмирал, вы сможете устроить так, чтобы мистера Питта допросили, и предоставить все собранные им данные на Бугенвилей?