Возбуждение достигло неслыханных размеров — такого не было со времен гибели „Андреа Дориа“ в 1956 году.[29] Молчание „Чалметты“ приводило в ярость репортеров и корреспондентов.

Чартерные яхты, самолеты и вертолеты встречали корейский пароход у побережья. По мере того как нарастало напряжение, распространялись самые дикие слухи, питаемые молчанием корейского капитана. Все политики, способные дать интервью, немедленно требовали начать расследование.

„Чалметта“ упрямилась до последнего. Когда она вошла в главный канал, ее окружила волчья стая самолетов, яхт и рыбацких лодок, набитых репортерами. Они через рупоры выкрикивали вопросы. К их ярости, корейские моряки махали им и отвечали на родном языке.

Медленно подходящую к причалу на Джодж-Айленд в порту Майами „Чалметту“ встречала стотысячная толпа, прорвавшая полицейские кордоны. Сотни видео-и кинокамер снимали, как гигантский контейнеровоз швартуется, как спускают сходни; выжившие стояли у поручней, удивленные такой встречей.

Одни радовались, что снова видят сушу, другие горевали по погибшим мужьям и женам, сыновьям и дочерям, которых никогда не увидят. Внезапно толпа ожидающих погрузилась в молчание. Ведущий вечерних новостей описал это как „тишину, в которой опускают в могилу гроб“.

Незаметная в общем волнении армия агентов ФБР в мундирах таможенников и офицеров иммиграционной службы поднялась на борт, определяя личности пассажиров и членов экипажа, допрашивая каждого по отдельности о местонахождении конгрессмена Смит и обыскивая в поисках Лорен каждый квадратный фут корабля.

Эл Джордино расспрашивал тех, кого видел в шлюпке. Никто не помнил, что случилось с Лорен или стюардом-азиатом после подъема на борт „Чалметты“. Одной женщине казалось, что она видела, как Лорен увел капитан, но она не была в этом уверена. Почти у всех спасшихся воспоминания о катастрофе были расплывчатыми и неясными.

Капитан и команда утверждали, что ничего не знают. Никто не узнал Лорен по фотографиям. Моряков расспрашивали по-корейски переводчики, но все рассказывали одно и то же. Шесть часов настойчивых поисков ни к чему не привели. Наконец на борт разрешили подняться репортерам. Моряки стали признанными героями. В газетах прославляли „Морские перевозки Бугенвиль“ и ее доблестный экипаж, который погружался в горящее море, чтобы спасти почти четыреста душ. И Мин Корио хорошо использовала этот случай.

Было уже темно и шел дождь, когда Джордино устало спустился на опустевший причал и прошел в помещение таможни на морском вокзале.

Он сел за стол и долго молча смотрел в дождливую тьму; его темные глаза казались тенями на лице.