— Следует отдать должное твоему шефу, — заметил Питт. — Он нам не только приглашение сумел добыть, но и умудрился каким-то образом включить наши имена в список гостей.

Выражением лица Джулия напоминала маленькую девочку, впервые увидевшую увешанную игрушками и гирляндами рождественскую елку.

— Я ни разу еще не бывала на настоящей столичной политической тусовке и ужасно боюсь, — прошептала она на ухо спутнику. — Ты мне подскажешь, если я что-то не так сделаю?

— Не волнуйся, малышка! — рассмеялся Питт. — Представь, что ты в театре и прогуливаешься в антракте по фойе. Разглядываешь туалеты встречных дам и их кавалеров, раскланиваешься со знакомыми, беседуешь с друзьями, останавливаешься у барной стойки выпить коктейль... Все эти так называемые большие шишки, в сущности, самые обыкновенные люди; у каждого из них имеется собственный шкурный интерес, ради которого он сюда и заявился. Кому-то надо продать, кому-то купить, кому-то пробить, кому-то разузнать, кому-то сообщить, кому-то, наконец, просто засветиться на публике, чтобы лишний раз напомнить о своем существовании. Кроме того, тебе вообще нечего бояться. Ты так прекрасна, что тебе простят любую выходку. Даже если ты случайно наступишь на любимую собачку Первой леди или опрокинешь бокал с шампанским на новые брюки ее супруга.

Джулия прыснула.

— Ты так говоришь, будто сам чуть ли не каждый день бываешь на подобных сборищах.

— Ну-у, каждый не каждый, — напыжился Питт, — но вообще-то мне частенько случается вращаться в высшем обществе.

Джулия не выдержала и расхохоталась.

— Ты опять меня разыгрываешь, да? — проговорила она сквозь смех.

— Немножко, — смущенно улыбнулся Питт, — хотя и не совсем. Помнишь, я тебе рассказывал в Виноградной бухте, что мой отец — сенатор от Калифорнии? Так вот, во времена моей бурной молодости папуля весьма благосклонно относился к просьбам взять меня с собой, если его куда-то приглашали. Тогда он еще не распрощался с мечтой сделать сына своим политическим преемником. Я-то, понятное дело, помышлял совсем о другой карьере, но отца разочаровывать не спешил. У меня была голубая мечта: охмурить и затащить в постель какую-нибудь даму-конгрессмена посимпатичней.

— Ну и как? — с любопытством спросила Джулия. — Удалось?

— Только однажды, — вздохнул Питт. — Я был ужасно разочарован.

Длинный черный автомобиль остановился рядом с ними. Из салона вышли несколько китайцев в одинаковых черных вечерних костюмах и направились к парадному, то и дело оглядываясь на «дюзенберг». Появившиеся наконец парковочные служители, ко всему, казалось бы, привычные, и те разинули рты, с благоговением взирая на него, как на невиданного зверя. Выходя из машины, Питт обратил внимание на одного из мужчин, только что покинувших стоянку. Тот задержался у крыльца и обернулся, бросив на него и Джулию долгий, внимательный взгляд. Затем быстро взбежал по лестнице и скрылся в дверях. У Питта засосало под ложечкой от тягостного предчувствия.