– Можешь вернуть кадр к нормальному размеру? И прокрутить всю последовательность еще раз? Первые четыре секунды?

Она выполнила просьбу.

– Стоп… та-ак. И увеличь… та-ак. Его лицо. Только лицо.

Трое грабителей цепью, на пути в банк, и указательный палец Бронкса на экране. Показывающий на того, что в середине.

– Видишь? Он закрывает глаза.

Курсор на хронометраже, Санна прокручивала кадры вручную, один за другим.

– Он медлит. Беспокоится.

Глаза в маске все еще закрыты.

– Он испуган, и все это похоже на… черт побери, на объятие! Главарь, прикрывающий микрофон, как бы защищает… они близкие люди.

41

41

Джон Бронкс на лифте не поехал, иной раз необходимо подвигаться, заставить сердце биться чаще, прогнать каждый вздох через грудь и в горло.

Он взбежал вверх по лестнице.

В кабинете настежь распахнул окно, пусть сырой холод со двора вытеснит сухую жару.

Они выглядели такими близкими. Грабители. Так не бывает. Главарь должен командовать, только вот промедление второго оказалось важнее.

Бронкс чувствовал здесь что-то знакомое.

Один повыше, другой чуть пониже. Один пошире в плечах, второй еще не вырос до конца. Один старше, другой моложе.

Близость. Доверие.

Вот что было Бронксу знакомо. Связь между ними. Тот, что всегда был рядом, вечером обнимал его, говорил, что все будет хорошо, а позднее той же ночью прокрался в спальню родителей и воткнул нож отцу под ребра. Старший брат, который шепотом успокаивал его, унимал, прямо перед актом насилия.

Несколько глубоких вдохов у открытого окна. Теперь Джон Бронкс знал.