Красная футболочка. На трехлетнего.
– Отнеси моего сына в его комнату и положи в постель, не разбудив.
Он стоит на пороге, говорит по-прежнему шепотом, огромная фигура закрывает весь проем. Она идет прямо к нему, он немного отодвигается, и она протискивается мимо, идет в комнату Винсента, к кровати. Укутывает сынишку одеялом, он неловко шевелится, когда она поправляет подушку.
Она идет обратно, в коридор, опускается на корточки.
Трусики и зеленое платье с желтыми полосками на рукавах – последнее, что она кладет в чемодан, и, крепко сжимая его в руках, направляется к входной двери.
– Куда собралась?
Иван спешит следом, становится на коврик между нею и дверью.
– Дорогая?
Он раскидывает руки, объятия пошире, чем у нее, они хватают тебя и убивают.
– Давай-ка вернемся на кухню, к столу, сядем. На стулья, которые мы покупали вместе.
– Поговорим. Немножко.
– Нам не о чем говорить.
– Не-ет, поговорить необходимо, Бритт-Мария. Нам с тобой.
– Ты не слышишь, Иван? Не понимаешь, что я говорю? Нам больше говорить не о чем.
Он поднимает руку, как вчера вечером, машет у нее перед глазами.
– У нас три сына. Верно? Три замечательных сына! И у меня хорошая работа. И у тебя тоже хорошая работа. И мы… Бритт-Мария, у нас есть вот это, мы живем… здесь.
Шершавая ладонь гладит ее по щеке.