Иван стиснул кулаки, Лео заметил. Стиснул и положил на колени.
– Лео, черт подери… ты что, пытаешься мне приказывать? Так, что ли? Как
– Ты не ответил. Бутылка, отец. Бутылка! Я должен знать. Ты намерен пить?
– Раз ты
Вот она, та агрессия, какую он хотел видеть, она по-прежнему здесь и вырывается инстинктивно. И отец способен ее контролировать, научился держать себя в узде.
– Так поэтому ты здесь? Думал, пойдем на дело все вместе, как большая семья… черт, неужели тебе непонятно? Да будь со мной Феликс и Винсент, мне бы наверняка не понадобился такой, как ты, отец.
Глаза, только что прятавшиеся под мрачными мыслями, теперь стали ясными, черными – взгляд в любую минуту мог вылиться в рукоприкладство. И руки Ивана вовсе не дрожали.
– Так почему же они не здесь? Не с главарем?
– Они не хотят. Просто не хотят, папа.
– Вы враги? Мои сыновья? Я учил вас держаться заодно.
Агрессия все еще тут. И он способен ее контролировать. А если он умеет себя контролировать, то и Лео сможет контролировать его.
– Нет. Просто они не хотят. А когда человек не хочет, его не заставишь. Я давно это усвоил. И тебя тоже не заставляю. Если не хочешь, папа, скажи сейчас.
Последний съезд. Дорога сузилась, повороты ограничивали обзор. Поля за окном обернулись бесформенным мраком.
– Лео, ты вправду собираешься это сделать?
Впереди первые огоньки невысоких зданий и съемных домишек на одну семью, из которых состоял городок Хебю.
– Я имею в виду… с ними? С этим якобы солдатом? С шутом, который воображает, будто мы нападем на Россию? И с женщиной, которая перекладывает фальшивые подарки, чтобы они выглядели красиво? Она машину-то водить умеет? Послушай, Лео. Ты действительно все продумал?
– Да, я все учел. Проблема одна – ты. Ты – единственный риск.
– Это безумие, Лео!