– Да. Да, вы справитесь.

Мы стояли около стены, созерцая и чувствуя этот родственный сердечный пыл, пока Эддисона опять не изумил вид капельницы, и мы стали свидетелями того, как Элиза свалилась от смеха с кровати.

29

29

Позднее тем утром Дженни привезла в Бетесду Прию, уже после того, как Эддисона перевели в обычную палату. Разумеется, Инара и Виктория-Блисс не меньше беспокоились за него, но никому из нас, по-моему, не хотелось давать им лишний повод для поддразнивания его. Брэндон смутно помнил, что происходило с ним в послеоперационной палате, и терпеть не мог больницы, поэтому покамест пребывал в состоянии легкой раздражительности и обидчивости.

Даже скорее тяжелой.

– Отправляйтесь домой, – скомандовала нам Дженни, включая и собственного мужа. – Горячий душ. Нормальный сон. И ради бога, переоденьтесь в чистые шмотки. Никому из вас не разрешается возвращаться сюда как минимум восемь часов.

– Но…

– Виктор Хановериан, не вынуждай меня звонить твоей матери.

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее.

– Мне просто хотелось понять, как долго ты продержишься без соучастия Ма.

Дженни с улыбкой вернула ему поцелуй, но рука ее, тянувшаяся к его щеке, вдруг обошла ее вниманием и вместо этого весьма болезненно скрутила ему ухо. Вик, поморщившись, последовал за движением руки, чтобы уменьшить натяжение.

– Виктор, не прошло еще и года, как ты валялся в той же постели и врачи сомневались, выкарабкаешься ли ты отсюда, хоть как-то избежав компании простыни и мешка. Пожил бы серьезно хоть несколько лет, прежде чем начинать шутить со мной в больницах.

Должным образом смущенный, он опять поцеловал ее.

– Ты права, прости. Я вел себя как бесчувственное бревно.

– Спасибо.

Стерлинг мельком глянула на меня; ее рука лежала в руке Эддисона, хотя он крепко спал.

– Идеальные взаимоотношения?

– Несомненно.

– Вы имели в виду словесное общение или жесткое обращение? – поморщившись, спросил Вик, массируя ухо.