О боже. Усевшись на диван, он смотрел на фотографию так долго, что она уже начала казаться ему настоящей. Ник порылся в памяти: может, у него просто вылетело из головы?

Но это же нелепость. Оставим амнезию для плохих фильмов пятидесятых годов.

Снимок определенно липовый. Однако было в нем что-то знакомое, не дававшее Нику покоя, уходящее корнями в прошлое, хотя он и не мог за это ухватиться. Двух других мужчин он совершенно точно не знал. Затем винтовка: с ней тоже было что-то не то, однако мозг Ника опять же не находил нужной информации. Ник понял только одно: сегодня ему придется надеть костюм.

Налив себе кружку кофе, он поднялся наверх и открыл гардероб с пестрой коллекцией рабочей одежды. Гм, какой оттенок серого? В конце концов Ник решил остановиться на среднем варианте: костюме цвета серых корпусов военных кораблей, накрахмаленной белой рубашке и галстуке красных тонов. Его ботинки были начищены до такого блеска, что их сверкающие черные мыски наводили на мысли о смерти, раке мозга и уплате налогов. Ник уже натянул брюки и застегивал рубашку, когда затрезвонил телефон.

— Мемфис, — произнес Ник, по определителю номера поняв, что звонят из кабинета директора.

— Специальный агент Мемфис, сейчас с вами будет говорить директор.

— Хорошо.

Ник подождал, и вот уже сам директор торопливо пожелал ему доброго утра.

— Доброе утро, сэр, — отозвался Ник.

— Ник, полагаю, ты видел утренний выпуск «Таймс».

— Да, сэр.

— Ты уже нанял себе адвоката?

— Нет, сэр, пока не нанял, ведь отстранение от работы было неофициальным. Я надеялся, что все затихнет само собой, когда будет готово заключение криминалистов о подлинности документов. Что-нибудь изменилось, сэр?

— В общем, Ник, боюсь, нам нужно все обсудить. Ты можешь приехать сегодня для долгой беседы?

— Ну, особых дел у меня все равно нет, — заметил Ник.

— Отлично, утро у меня расписано, и обед я тоже не могу пропустить, так что давай в три часа дня.

— Да, сэр.

— Ник, я пришлю за тобой машину. Судя по голосу, ты не слишком нервничаешь, но я предпочел бы не рисковать.

— Это было бы просто замечательно. Вдруг я потеряю самообладание и, выезжая на улицу, передавлю до смерти девятнадцать борзописцев.

— Вероятно, это сделало бы тебя национальным героем. Хорошо, Ник, машина приедет за тобой в два.