Раздражение усилилось. Более того, у Артема появилось навязчивое желание бросить все и отправиться в офис (или что там у них вместо офиса) компании "Диагональ", прихватив с собой нечто тяжелое и угловатое. И погладить вышеназванным тяжелым и угловатым обладательницу чарующего голоса. По умной головке.

– Простите, я не понял, тоже – это в смысле, что завтра Роман Николаевич на работе не появится?

– Да.

– Он что, в отпуске?

– Ну-у-у…нет, наверное…

– Девушка, с Вами очень трудно разговаривать, объясните толком, как мне Брагина найти!- практически заорал Стрельцов.

На глас вопиющего сразу никто не отозвался. Около минуты из трубки слышались только фоновые шумы. Обладательница томного тембра умолкла. Артем, уже пожалевший о том, что накричал на ни в чем ни повинную собеседницу (пусть она хоть трижды идиотка и корова, а вот ему следует себя держать в руках), тишину тоже не нарушал. Допустим, не выдержит он, брякнет что-нибудь резкое, и польется из трубки трель коротких гудков. Куда ему тогда звонить прикажете и где Брагина разыскивать, он ведь даже адрес фирмы спросить не успел. В Интернете или, как собаке, по запаху?

К счастью, девушка трубку не бросила. Вернее, сразу не бросила. Помолчала, собралась с мыслями или, как вариант, сходила к начальству, посоветовалась, что делать с настырным гражданином, интересующимся Р.Н, Брагиным, потом выдала скороговоркой:

– Если Вы хотите получить информацию о Романе Николаевиче, можете обратиться к директору по персоналу Фалееву Ивану Александровичу. Спасибо за звонок, всего…

– Стойте!- снова завопил Артем, грубо и нетактично перебивая явно собирающуюся попрощаться собеседницу.- А где этот Ваш Иван Александрович сидит?!

– Николаева двадцать пять "Б", второй этаж, двести семнадцатый кабинет, – отбарабанила чаровница и с выдохом облегчения завершила разговор.- Спасибо за звонок, всего хорошего.

– И Вам не хворать, – буркнул Стрельцов, но его уже никто не слушал, трубка запела: "Пи-пи-пи…".

– И не очень-то хотелось с тобой трепаться.- Стрельцов скорчил рожу телефонному аппарату и принялся искать ручку и листок бумаги. Поиск сопровождался монотонным речитативом: "Николаева двадцать пять "б", двести семнадцать, Николаева двадцать пять "б", двести семнадцать, Николаева двадцать пять "б", двести семнадцать…".

Не "ом мане падме хум", конечно, но тоже вполне себе мантра. Которая с помощью авторучки и клочка оторванной от салфетки бумаги обрела овеществленную форму. Пусть записывать всякую всячину на салфетках пошло и неинтеллигентно, зато практично и удобно. Отпала необходимость в записи – скомкал салфетку и выкинул.