— Конечно. — Максим дал ему возможность пробежать написанное глазами, хотя был уверен, что тот прекрасно помнит текст.

— Так, — кивнул полковник, — и что же вас, Максим Леонидович, взволновало в нашем ответе до такой степени, что вы с самого утра не поленились приехать сюда? — В вопросе слышался скрытый вызов.

— Взволновало нас, Леонид Григорьевич, следующее. — Максим сложил запрос и снова спрятал его в кейс. — В вашей телеграмме сказано, что техническое обмундирование военнослужащего Шалимова Юрия Герасимовича отправлено в утиль.

— Ну, это я прочитал, — кивнул Фурцев. — Не вижу в данном факте ничего криминального.

— Разумеется, — спокойно ответил Максим. — Никакого криминала тут и нет. Напротив, все согласно инструкциям.

— Вот именно, — подтвердил собеседник.

— А теперь, Леонид Григорьевич, вот такой к вам вопрос. Может быть, вы поможете мне разобраться, каким образом отправленная в утиль форма оказалась на трупе некоего военнослужащего, найденном тридцать первого декабря на окраине Новошахтинска?

На мгновение у полковника стало такое лицо, будто его шарахнули поленом по голове: оно вытянулось, окаменело, в глазах четко прочиталась растерянность.

— На трупе? — переспросил Фурцев.

— На трупе, на трупе, Леонид Григорьевич. Вы все верно расслышали, — жестко ответил Максим.

Полковник шумно вздохнул, откинулся в кресле и побарабанил пальцами по столу. Он тянул время, подыскивая необходимый ответ. Максим это понимал.

— Ну так как же, Леонид Григорьевич? Как же так произошло? У нас, например, напрашиваются два варианта: либо форма не была отправлена в утиль вообще, и таким образом получается, что ваш зав-складом просто толкнул ее налево без вашего ведома, — сообщил он, особо подчеркнув последнее, — либо произошла какая-то ошибка. В таком случае выходит, что раз техническое обмундирование числилось за вашей частью, то и убитый солдат являлся военнослужащим вашей части. Тут, как вы понимаете, ситуация посложнее.

Пузан подумал секунду:

— Ну, то, что этот военнослужащий из нашей части, исключено. За последние полгода у нас не отмечено случаев дезертирства.

— Значит, виноват кладовщик, — утвердительно сказал Максим, глядя пузану прямо в глаза.

— Но может быть и третий вариант, — пожал плечами тот. — Как вы понимаете, не мы уничтожаем пришедшую в негодность техническую одежду. Мы отвозим ее в Ростов, где ее и подвергают утилизации.

— Конечно. — Максим улыбнулся, давая собеседнику возможность немного расслабиться. — Но, в любом случае, мне придется проверить и две предыдущие версии. Посему я хотел бы увидеть документы всех военнослужащих срочной службы, приписанных к вашей части с сентября прошлого года, а также проверить документы о списании обмундирования. Шалимов ведь уволился в запас в декабре?