До проспекта Ленина, одной из главных улиц, они долетели минут за десять. У нужного дома Максим приказал:

— Вот здесь останови. Подожди, не паркуйся. Минут через десять-пятнадцать вернусь.

— Хорошо, товарищ полковник. — Солдат потянулся к бардачку за книжкой.

Максим вошел в гулкий подъезд. Чувствовалось, что здесь убирались на совесть. Дом был из старых, должно быть, сталинской постройки, мощный, с неимоверно высокими потолками и дзотовыми стенами в метр толщиной. Так что в подъезде было тихо, ни звука. Шаги Максима, поднимающегося вверх по лестнице, гулко раскатывались, отражаясь от потолков и стен, и казалось, что не он один, а целая рота топочет по ступеням. Наверное, на это и рассчитывали строители эпохи «черных воронков» — наводить ужас на благополучных квартирантов. Чтобы вскакивали среди ночи в липком поту и дрожали, слушая чугунно-безжизненную поступь собственных палачей. А днем задумывались о бренности своего существования. Максим автоматически отметил, что в подъезде тепло, не то что в обычных пятиэтажках, где зимой стылый ветер выдувает из подъездов нагретый хилыми батареями воздух до капли. И собачий дух тут иной — благородный. Не мочой бродячих псов воняло, а ухоженной шкурой доберманов, ротвейлеров, булей, стаффов…

У дверей нужной квартиры Максим остановился и, нажав кнопку звонка, услышал глухой, далекий перелив соловьиной трели. Прошло несколько долгих минут, за которые он успел изучить обивку. Хорошую обивку, дорогую. Тяжело брякнул засов, потом повернули ключ в замке. Максим услышал не просто щелчок, а железный стук: выходили боковые и верхние запоры.

«Дверь, значит, стальная, — заметил он. — Есть что прятать?»

На пороге возникла дама средних лет в строгом платье и с умопомрачительной высокой прической, которая, впрочем, ей шла. Дама с любопытством уставилась на Максима.

— Добрый день, — кивнул он, доставая из кармана удостоверение. — Следователь военной прокуратуры Латко Максим Леонидович.

Дама осторожно взяла удостоверение, тщательно изучила его, казалось, еще чуть-чуть, и она обнюхает корочки, как крыса, попробует их на зуб. Однако хозяйка от подобной пробы воздержалась, вернула удостоверение незваному гостю и неожиданно визгливым голосом выдохнула:

— Ну и что вам угодно?

— Иверин Георгий Витальевич здесь живет? — поинтересовался Максим.

— Ну здесь, — все с тем же вызовом подтвердила дама. — А вы по какому вопросу?

— Да я, собственно, по вопросу личной беседы. — Максим почувствовал, как в нем поднимается волна раздражения, но не выпустил его наружу, а продолжил говорить спокойно и невозмутимо: — Хотелось бы побеседовать с этим самым Георгием Витальевичем Ивериным.