«Вот тебе и толчковая левая», — злорадно подумал Проскурин.

В следующий момент он услышал свист пуль над головой — левша продолжал давить на спусковой крючок. Выждав еще долю секунды, Проскурин вновь резко крутанул руль вправо. «Пятерка» начала поворачиваться вокруг оси и ударила левым задним крылом в правое переднее крыло «уазика». Удар был очень сильным. Проскурин почувствовал, как его бросает на дверцу, и та распахивается, словно держалась не на прочном замке, а была привязана ниткой. Затем еще один удар, и черная фигура по-рыбьи взвилась над капотом «Жигулей». Она ударилась о крышу, перекатилась через нее, грохнулась на багажник и кубарем слетела на дорогу уже позади.

Проскурин резко выпрямился. «Жигули» уже развернулись на триста шестьдесят градусов, но все еще продолжали скользить по асфальту, истошно визжа горящими шинами.

«Вот и все, — подумал Проскурин. — Вот и все наши следы. Туфта собачья. Дорожники наверняка покажут, что видели «пятерку», выписывающую на дороге кренделя, и в результате посадочный след самолета пойдет как наш собственный, тормозной».

Он дернул руль влево, гася вращение. «Жигуленок» по-собачьи вильнул задом, выровнялся и рванул к шоссе. Боковое зеркальце заднего вида отсутствовало, но центральное каким-то чудом уцелело, и в нем Проскурин увидел лежащий на боку в кювете «уазик» и пару темных фигур, орущих и нелепо размахивающих руками.

«Ну да, спектакль для дорожной бригады. — Фээскашник выжал полный газ. — Молодцы, хлопчики, быстро соображают, надо отдать им должное. Молодцы. Пропустили, а потом просто перекрыли дорогу и подождали, пока мы поедем обратно».

«Пятерка» выехала на шоссе, повернула налево и покатила в сторону Ростова.

— Ну что, все? — подал голос скорчившийся под передним сиденьем Алексей.

— Все-все, вылезай, — серьезно кивнул Проскурин. — Этот низенький и есть твой капитан?

— Точно. — Алексей поморщился. Резкие телодвижения разбередили рану на плече, и теперь боль была настолько сильной, что сама по себе вызывала тошноту. Алексей с трудом забрался на усыпанное осколками кресло. — Оторвались? — через силу спросил он.

— Ненадолго, — Проскурин снова покосился в зеркальце. Пусто. Пока пусто. — Они ведь не дураки. Сейчас поинтересуются у бригадира, что он нам рассказал, и будут более-менее точно знать, где нас искать.

— Где? — Алексей дышал глубоко и часто. — Я еще и сам не знаю, где нас искать, а ты говоришь: они будут знать.

— Конечно, будут, — спокойно подтвердил фээскашник. — Надо поехать в здешний горсовет — или как это тут называется: сельсовет, райсовет, — выяснить, кто выбил территорию под коттеджный городок, проверить документы: кто подписывал разрешение на вырубку леса, юридический адрес этого… «Лукоморья». Сейчас ведь, друг ситный, такие дела просто так не делаются. Обязательно или звоночек был «от Иван Ивановича», или еще что-нибудь в том же духе. Доброхотов сейчас днем с огнем не сыщешь, особенно альтруистов. Знаешь, в сельсоветах такие жуки сидят, я тебе скажу, скорее себе ухо откусят, чем кому-нибудь за так хотя бы сотку земли выделят. А тут, прикинь, какая территория.