— Но хоть что-то из техники спасли? — тихо спросил Максим.

— Конечно, спасли. Точнее, одна «БМП» сама спаслась , та, в которой все начальство сидело. У них что-то там с двигателем случилось, метров за сто пятьдесят до того места, где нас засада ждала. Заклинило что-то. — Лейтенант усмехнулся. — Нас, товарищ полковник, умирать послали. И знали, что мы умрем.

Максим торопливо записывал.

— Понятно, Олег Борисович. Ситуация ясна. А вы запрашивали помощь по рации?

— Какие рации? Там всего одна рация работающая была, в танке в головном. Так я же говорю: он на мины налетел. Если только отцы-командиры подмогу вызвали, хотя не думаю. Они, наверное, в своей сраной «БМП» туалетной бумагой от страха обматывались.

— Бой долго длился? — спросил Максим.

— Да не было никакого боя, — ответил лейтенант. — Не было. Нас за полминуты всех пожгли. Всех. Никого не осталось. Я да вон Володька Градов.

— А вам как удалось спастись? — спросил Максим.

Вопрос почему-то привел раненого в бешенство.

— Дезертирство будете шить? — зло оскалился он. — Ну давайте, валяйте, шейте. Вы ведь, б…и, под пули не лезли, а дома с женами в постельках спали.

— Я вас ни в чем не обвиняю, лейтенант, — попытался прервать офицера Максим.

— Ну еще бы вы меня обвиняли! — взорвался тот. — Вы ведь, наверное, в кабинеты без стука входите, чаек пьете, коньячок, лимончик с осетринкой жрете. Из-за вас все, все вам мало, суки.

В этот момент на кровати зашевелился рядовой. Он повернулся к Максиму, и тот увидел огромные темные глаза на совершенно белом лице, запавшие, похожие на две бездонные ямы.

— Товарищ лейтенант меня в подвал затащил, — вдруг произнес он тихо, почти шепотом, растрескавшимися губами. — А потом, когда все закончилось, ночью на себе выволок. Хотели дойти до роты, но наткнулись на ребят из спецназа. Они нас в госпиталь и отправили.

Максим хотел сказать: «Повезло, что не дошли до роты, иначе сейчас лежали бы в гробах, а не здесь, в госпитале».

Лейтенант вдруг замолчал. Он сполз по подушке и уставился в потолок. Максим покачал головой: пожалуй, хуже, чем сейчас, ему еще никогда не было. Он подумал и добавил тихо:

— Все правильно, лейтенант. Я бы на вашем месте поступил так же. — Тот не повернулся, продолжал изучать мелкие трещинки на побелке. — А насчет того, как вы выжили, я поинтересовался исключительно по одной причине, — продолжал Максим. — В прокуратуре тоже уверены, что вся ваша рота изначально предназначалась на убой. Никто не должен был остаться в живых. И то, что вы вдвоем уцелели, — большое везение. И для вас, и для нас.