– Извини. Это от нервов.

– Ну как ты? – спросил я его.

– Так просто и не скажешь.

По дороге мы завернули в магазинчик, купив немного колбасы, сыра и пива. Хозяин маленькой гостиницы, узнав Пашутина, тут же без лишних слов поселил нас в номер. Какое-то время, ничего не говоря, мы просто сидели и жадно пили пиво. Есть не хотелось. Вдруг полковник как-то резко откинулся на спинку стула и стал смотреть на меня, словно что-то искал только ему известное, потом тихо сказал:

– Знаешь, я ждал тебя и в то же время боялся, что ты придешь. Ты был моей последней надеждой, Сергей.

Я пожал плечами в ответ. Это лирическое начало, похоже, было следствием эйфории, когда человек, приговоренный к смерти, начинает понимать, что каким-то чудом спасся.

– Вот только одного не могу понять, зачем тебе так рисковать?! – продолжил он свой монолог. – Другой бы на твоем месте трижды подумал, перед тем как пойти… почти на смерть. Да это самое натуральное самоубийство! Я же человек, который хочет жить, ты это понимаешь?! Вот почему ты сейчас не радуешься жизни?! Ты ведь совершил подвиг, спас жизнь товарища и при этом остался живой! Вот прямо сейчас ты сидишь, пьешь пиво и ухмыляешься. Вот и все твои эмоции! А как ты стрелял! Ты хладнокровно и расчетливо расстреливал германцев, словно те изображали мишени в тире!

Я усмехнулся, видя, каким способом этот волевой и сильный человек выплескивает свой накопившийся за эти дни страх.

– Ему смешно! Именно поэтому ты мне иногда кажешься отлитым изо льда.

– Миша, к чему весь этот разговор?

– Не знаю. Просто иной раз хочется убедиться, что ты живой и нормальный человек.

– Убедился?

Еще один взгляд и ответ-вопрос:

– Может, мне, Сергей, пора начинать верить в ангела с железными крыльями?

– Это лично твое дело, – недовольно буркнул я, так как разговоры на эту тему меня раздражали.

– Да мое. Лично мое, – словно в какой-то задумчивости проговорил полковник, глядя куда-то мимо меня. Он как-то неожиданно сник, и мне было ясно, что его недавний всплеск эмоций не был своеобразной реакцией на освобождение.

– Что с тобой, Миша?

Он посмотрел на меня. У него был взгляд предельно уставшего человека.

– Знаешь, Сергей, вчера ночью я только под утро забылся. Сон был короткий, но яркий и четкий. Митька приснился. Студент был живой, веселый и какую-то мне веселую историю рассказывал.

Я внимательно посмотрел на Пашутина.