Энцо Феррари давно завел привычку проезжать по автостраде к месту проведения тестовых испытаний и квалификаций — как в Монцу, так и на трассу в Имоле, носившую теперь имя его давно почившего сына Дино. Считается, что в тот год он последний раз совершил поездку на трассу в Имоле и с той поры редко, если вообще когда-нибудь, выбирался за пределы своего непосредственного окружения в Модене.

Поскольку соперниками Ferrari должны были стать лишь карманные лоялисты из FISA — надоедливые британцы уехали кукситься на свой маленький тесный островок — тифози, разгоряченные местным вином frizzante, уже предвкушали возможность отпраздновать первую победу Ferrari в сезоне. Жиль Вильнёв на тот момент имел статус местного героя, так как умудрился выжить в удивительной аварии, случившейся в шпильке «Тоса» двумя годами ранее — сила столкновения была так велика, что его «Ferrari» разорвало на части, а самого гонщика, чудом избежавшего травм, пришлось извлекать из дымящихся обломков, сгрудившихся прямо посреди трассы.

Два турбированных «Renault» — быстрых, но как всегда очень хрупких — стартовали с переднего ряда решетки, но довольно скоро яркие желто-черные болиды Рене Арну и Алена Проста выбыли из борьбы, оставив «Ferrari» оба первых места. Пока фанаты бесновались от радости, Вильнёв опережал Пирони всего на несколько корпусов. Неписаный закон гласит, что в подобных ситуациях партнеры должны держаться своих позиций и не атаковать: логика тут простая — дуэль на трассе ставит под угрозу обе машины. Когда гонка вошла в финальную стадию, Пирони предпринял несколько попыток оспорить лидерство Вильнёва, но тот отбил атаку и вновь вышел в лидеры, полагая, что француз попросту играет на публику, пытаясь разбавить скуку, какой обернулся их уверенный марш к победе. Но на последнем круге Пирони вновь поравнялся с Вильнёвом. При входе в поворот «Тоса» Пирони оттянул момент торможения до последнего и нахрапом проломил себе путь к первому месту, оттеснив партнера. На сей раз уступать он отказался, устремившись в сторону извилистой части трассы, где обгоны были невозможны в принципе, и спустя считаные мгновения пересек финишную линию под размахивания клетчатого флага.

Вильнёв был в бешенстве. На подиуме он стоял в полном молчании, совершенно подавленный и шокированный произошедшим. Разговаривать с партнером он отказался. Форгьери и другим он пожаловался, что пропустил Пирони вперед, рассчитывая, что тот возвратится на второе место — такова была общепринятая практика. Пиччинини, льстивый дипломат, сообщил прессе, что в команде нет каких-то конкретных инструкций, как следует поступать в подобных ситуациях, и что Пирони имел полное право обгонять Вильнёва. Его слова привели в ярость Форгьери, который знал, что на деле все обстоит иначе. Из-за этого инженер стал считать римского direttore sportivo команды косвенно ответственным за трагедию, случившуюся 13 днями позже.