Крест и теперь возвышается не в самом высоком месте горы, а там, где он лучше всего виден из восточной части Монреаля — районов, заселенных в основном католиками. Его не видно из делового центра города, он скрыт от взоров тех, кто живет в англоязычных районах, расположенных к западу от центра, зато мощные лампы ярко сияют для тех, кто некогда рьяно поддерживал католическую церковь.

Гора привлекает и разделяет, притягивает и изолирует. С одной стороны у ее обрывистого склона сгрудились строения англоязычного университета МакГилл. С противоположного — более пологого, высятся постройки франкоязычного Монреальского университета. С другого склона каскадом сбегают вниз дорогие особняки и дома заселенного в основном англичанами Вестмаунта. На другом склоне расположился такой же богатый район — Отремонт, но живут там главным образом франкоязычные монреальцы. Ближе к небу на плоской вершине горы устроены несколько огромных кладбищ — английское, французское и еврейское, сокращая путь наверх к царству вечности.

В этот момент Санк-Марс почувствовал себя почему-то ближе к миру усопших. Ливень с особой силой хлестнул по машине, дворники как бешеные елозили по ветровому стеклу. Он вдруг очень пожалел, что бросил курить — если бы кто-нибудь предложил ему сейчас сигарету, он бы не устоял. Перед ним — до нефтеперерабатывающих заводов в самом конце острова — раскинулась огромная восточная часть города, по-зимнему белая, сверкающая массой цветных огоньков. Он чувствовал ритм жизни города, ритм течения времени, дождь упорно и неустанно барабанил по крыше машины. Жизнь шла своим чередом. Древняя гора, у вершины которой он находился, была некогда лишь жерлом вулкана, дошедшим до нас сквозь необозримую бездну времени и ставшим ориентиром, который привлек сюда людей, позже построивших здесь большой город. Спокойно устроившись в машине почти у самой вершины, Санк-Марс как будто впитывал в себя силу любимой горы, которая когда-то определила его первое впечатление от города. Он и сам в чем-то был как гора. Точнее говоря, как та горная порода, которая заполнила жерло вулкана, — ее ничто не могло уничтожить, сломить или поколебать. Как скала, застывшая после того, как с нее сошла короста лавы. Если когда-нибудь и ему суждено было исчезнуть, он исчезнет последним. Он должен устоять.

Перед ним расстилался в ночи ледяной город.

Санк-Марс включил двигатель и направился вниз. Теперь, когда он повернул на восток, его мысли были обращены к Андре Лапьеру. Вскоре он уже колесил по улицам вокруг дома, где жил его коллега, постепенно сужая круги. Информации пока не хватало… Чтобы ее раздобыть, он готов был кое-где слегка приврать, кое в чем поднажать, при желании даже привнести в разговор скрытую угрозу.