— Это своего рода отказ от сотрудничества, — Санк-Марс встал, подошел к окну, зайдя Лапьеру за спину, и взглянул вниз на спящую улицу, — а такое отношение тебе хорошую службу не сослужит.

— Все дело в факторе времени. Мне надо знать, как карта ляжет.

— Ты ведь знаешь ребят из провинциальной полиции, правда? И тебе уже не раз приходилось передавать свои дела «Росомахам».

— В общем, мы с ними ладим. — Он выпил еще пива.

— Уверен, что ты мог бы к ним зайти и попросить дело Тернера. И если какая-нибудь смазливая девочка там в курсе того, что тебя отстранили, тебе не трудно будет ее уломать. А в провинциальной полиции им вообще на это наплевать. Загляни в это дело, посмотри хорошенько, может быть, тебя там что-то озадачит.

— Ты слишком много просишь, Эмиль.

— Меня очень беспокоит, Андре, твой выход на пенсию. Я из-за этого по ночам не сплю. С какой стати из-за нового глушителя портить тебе жизнь? Ты же сам говорил, это частично было связано с работой. Есть полицейские, которым приходится жить в дерьме. И это святая правда! Слушай, если уж я к тебе заскочил, ты бы мне показал, Андре, где ты здесь прослушкой занимаешься, а? Мне ужасно хочется взглянуть на эту комнату.

— Ты меня просишь или приказываешь?

— А ты мне разрешаешь или отказываешь?

— Ты ведь за этим и приехал, разве не так?

Лапьер выглядел как побитый боксер, поникший в своем углу на табуретке, униженный, отвергнутый, ошеломленный, слишком измотанный, чтобы натянуть шорты, слишком сильно избитый, чтобы встать на ноги.

— Зря ты так думаешь. Я совершенно серьезно тебе говорю насчет расследования дела этого Тернера. Могу поспорить, что этой шлюшке ты свои игрушки показывал.

— Я за это не плачу, Эмиль.

— А вот это зря, Андре. Будь осторожен. Не ставь свое мужское достоинство выше гордости полицейского. Это тебе не поможет при разбирательстве твоего дела, как бы оно ни повернулось.

Лапьер понурил голову, поднялся. В этой квартире с низкими потолками он выглядел особенно высоким. Санк-Марс пошел за ним в спальню, где на кровати лежала голая девочка, которая потягивала пиво и рассматривала журнал мод. В квартире было очень жарко. Ее халатик валялся в ногах, она даже пальцем не пошевелила, чтоб хоть как-то прикрыться, но взгляд на них подняла, как будто хотела понять, собираются ли с ней что-то делать эти мужчины, и если да, то есть ли у нее выбор?

— Проходи сюда, — показал ему дорогу Лапьер.

Они вошли в большую кладовку, другая дверь из которой вела в ванную. Санк-Марс дернул за шнурок свисавшего с потолка выключателя. Половина кладовки была отведена под одежду — на плечиках висели костюмы, брюки, рубашки, в углу навалена куча грязного белья. Другая половина помещения была оборудована под что-то вроде небольшой мастерской: распотрошенные останки старых переносных радиостанций валялись на полке, из них были вынуты какие-то детали, там же стояли магнитофоны, были разбросаны наушники и старые микрофоны. Санк-Марсу это напомнило старые времена, когда они без всяких разрешений и помех могли прослушивать кого угодно, где угодно и когда угодно. Какое-то время он так и стоял в кладовке, потягивая пиво.