– Я сразу же увиделся с капитаном второго ранга… Вместе с нашим консулом. Пытались притушить эту историю… Спрашивали про вас, очень беспокоились. Я им сказал, что новостей нет – и это хорошие новости. Что, скорей всего, вам удалось ускользнуть и вы где-то скрываетесь.

Он замолк и уставился на них, очевидно, ожидая ответа. Однако Фалько не проронил ни слова, как и Паук, который невозмутимо стоял у двери и разглядывал свои ногти. Рексач, посасывая сигару, взглянул на него не без растерянности.

– Навиа хотел бы с вами увидеться, – сказал он немного погодя. – Завтра в восемь истекает срок пребывания «Маунт-Касл» в Танжере, а миноносец выйдет в море раньше, чтобы дождаться его в нейтральных водах.

– Какие новости с «Маунт-Касл»?

Рексач пожал плечами:

– Да никаких, в сущности… Я как раз собирался в порт, хотел взглянуть на судно. Знаю, что сегодня грузят уголь и последние припасы.

– Собираются выйти в море? Надеются прорваться?

– Похоже на то. В проливе обещают туман, вот они и хотят воспользоваться… Капитан Кирос – человек упрямый, а республиканское правительство приказало ему любыми средствами не допустить интернирования. Что ему остается?

– А что слышно об этой русской и втором?

– О них ничего не знаю.

С этими словами он вдруг взглянул на Фалько так внимательно, словно пытался понять, что кроется за его молчанием и его непроницаемой миной. А тот намеренно длил паузу. Готовил следующую фазу разговора.

– Теперь побеседуем о вашем друге Истурисе, – сказал он наконец.

Рексач удивленно заморгал. Рука с сигарой замерла в воздухе.

– Он мне не друг… Он…

– Да я знаю, кто он, – с обманчивой мягкостью прервал его Фалько. – Расскажите лучше, о чем вы с ним вчера беседовали. Вчера и в последние дни.

– Это просто нелепо… Я…

И осекся, потому что Фалько вдруг поднялся и боком присел на край письменного стола, оказавшись вплотную к Рексачу. Тот уронил себе на живот пепел с сигары.

– Вот что, Рексач, я человек понимающий. И мой товарищ, – он показал на Пакито Паука, – тоже способен проявить понимание, если в настроении… И мы можем понять, что вам надо упрочить свои позиции в Танжере. Каждый устраивается как может. Однако есть в вашей манере устраиваться такое, что нас задевает… Ну, ладно – не нас, а меня.

Побледнев, Рексач подался назад. Снова моргнул. Трижды. Было очевидно, что случались в его жизни и более счастливые минуты.

– Не понимаю, о чем вы…