— Короче.

— В донорском отделении генеральная уборка... Оттуда всех вывезут, да?

— Тебя это каким боком касается?

— Там двое детишек, мальчик и девочка, подарите их мне, пожалуйста. Ну что вам стоит? Клянусь, я отработаю.

Поюровский ответил не сразу, видно, что-то осмысливал. Наконец спросил:

— Лиза, ты не спятила? Ты что себе позволяешь?

— Василий Оскарович, родненький, — затараторила Лиза. — Долго объяснять, я обещала, честное слово.

Я вечером расскажу. Ничего плохого. Я не нахальничаю, вы для меня святой. Но это такие люди, брокер с женой.

Им позарез нужно. Они прямо загорелись, готовы сколько угодно выложить... Я конечно не имела права, так получилось. Вы не подумайте, у меня с этим дипломатом ничего нет такого, просто знакомые...

— Лиза, — оборвал Поюровский, — ну-ка заткнись!

— Заткнулась, дорогой Василий Оскарович.

— Разговор не телефонный, ну ладно... Ты вот что, красотка. Ты не забывайся. Не суй свой носик, куда не надо. Враз прищемят. Ишь какая бойкая. На первый раз так: ты ничего не говорила, я ничего не слышал. Но зарубку оставь на память. Откуда пронюхала про эвакуацию?

— Василий Оскарович, я же здесь работаю. Никто ничего не скрывает. Да и что скрывать. Дезинфекция есть дезинфекция. Где грязно, там и убирают. Какое туг преступление?

Поюровский лихорадочно думал, кто она такая? Абсолютная идиотка или подосланная? А если подосланная, то кем? Уж не тем ли упырем, который его с места сживает. Ничего, вечером все разъяснится. Уж он сумеет прижать говорливую куклу. Кто бы ни была, расколется.

— Кончено, Лиза. Ступай и работай. Постарайся меня больше не разочаровывать. Настраивайся на вечер.

— Ой, — пискнула Лиза, — какой же вы целеустремленный!

Через минуту она уже разговаривала с Сергеем Петровичем, застала его в "Русском транзите". Если он обрадовался ее звонку, то умело это скрыл. Лиза четко доложила обстановку: сворачиваются, рубят хвосты, светопреставление. Она не может остаться в стороне.

В отделении двое детишек, которых она обещала спасти.

И она их спасет, чего бы ей это не стоило.

— Объясни, — холодно отозвался Сергей Петрович, — что ты имеешь в виду?