Я перестаю пинаться.

– А тебе-то откуда знать?

– В квартире расскажу, – сухо отвечает Виктор. – У деревьев и кустов частенько есть уши. Согласна?

Закрываю глаза, чтобы он не видел, как я их закатываю. Так и поднимаемся: он со мной на плече, как пещерный человек, подобравший в лесу невесту.

В гостиной Виктор опускает меня на ноги.

– Ну! – рычу, скрещивая руки. – Что с Лео?

– Понятия не имею, – усмехается он, запирая дверь на ключ.

– Ты соврал?!

Я делаю шаг назад, впечатываюсь спиной в шкаф: он открыт, и я шлепаюсь задницей на скомканные вещи.

– Брось, ты бы не зашла ко мне сама. Что оставалось? И блин, это забавно, я даже не надеялся, что поведешься.

Виктор отпускает ироничный смешок. У меня горят щеки от ярости. Как следует треснуть лживого гада – единственное, чего хочу, и крик мой едва не сносит стены:

– Ах ты ублюдский аппендицит человечества! – выбираюсь из шкафа и бросаю в Шестирко всем, что попадается под руку, начиная с вешалок. Потом перехожу на ботинки и статуэтки на полках. – Дай сюда ключ!

– Ты совсем шуток не понимаешь, – восклицает он, уворачиваясь.

– Как же ты меня достал! Найди себе хобби! Почитай книжку! У тебя есть любимая книжка?! Советую заиметь! Сколько можно таскаться за мной?

– «Камасутра», – насмешливо язвит он. – Очень занятно.

Я запускаю в него пульт от телевизора.

– Извращенец! Козел! Лжец!

На мои крики прибегают его собаки, гавкают, защищая хозяина. Виктор торопится запереть их в спальне.

– Из-за такой мелочи заводишься? – спрашивает он, с трудом захлопывая дверь, из которой рвутся его питомцы. – Я просто хочу поговорить. Я не лгу тебе.

– Ты только и делаешь, что врешь! Месяцами вешал лапшу про работу, зная, кто мой отец! Ты был знаком с Лео, знаешь его семью. Ты просто огромный кусок… вранья!