– Виктор! – восклицаю я. – Как ты?

Его лицо почти полностью скрывается во мраке, но я замечаю, как он с облегчением выдыхает, когда видит меня живой и невредимой.

– Солнце, – шепчет он, – прости, я не увидел ее… подкралась сзади, не понимаю, как… откуда она вылезла вообще?! – Виктор шипит от злости. – Зараза, такого не должно было случиться.

– Да плевать! – рычу я. – Как нам сбежать?

– Для начала выберемся из веревок.

– Гениально, – фыркаю я.

Стул скрипит, когда Виктор начинает крутиться и выворачиваться, чтобы ослабить веревку, но ничего хорошего из этого не выходит: он едва не падает.

– А если разломать сам стул? – предлагаю я.

– Он железный.

– Выглядит хлипким.

– Я могу придвинуться и попробовать развязать твои запястья, но узлы там добротные.

– Помню, что в заднем кармане остался раскладной нож.

– А ты опасная, – радуется он. – Меня эта сексистка, кажется, до трусов обчистила.

– Ты же мне его подарил.

Виктор рывками двигается ко мне. Стул мерзко скрежещет о плитку. Я боюсь, что на этот звук сбежится весь город, но Шестирко быстро добирается и пытается залезть в мой карман. Получается не очень. Его руки связаны сзади – за спинкой стула, – и он не видит, куда сует их. Я смиренно терплю, когда пару раз он хватает меня за зад и извиняется. В итоге ему удается выудить нож.

Спустя несколько минут Виктор ухитряется разрезать веревки на моих запястьях. Я с облегчением растираю руки. После разрезаю остальные веревки на себе и освобождаю товарища.

– Видишь, а ты спрашивала, зачем тебе нож, – улыбается Виктор, гордый собой.

Я вновь разминаю затекшие конечности. Шестирко находит, где включается свет, вспышка лампочек причиняет нам обоим очередную порцию боли. Бедные мои глаза!

Привыкнув, я разглядываю огромное помещение. Оно плохо освещено. Окон нет. Мы явно в подвале. Лампочки дают лишь приглушенный свет, и это все напоминает убежище вампиров. Правда, гробов и канделябров я не вижу. Зато есть стена, которую полностью занимают экраны. Они выключены. Так что сложно сказать, для чего они нужны. Все остальное место занимает разный хлам: львиная доля вещей расфасована по сундукам и шкафам, но часть просто свалена в кучу. Наверное, кто-то этот мусор перебирает.

– Какая прелесть, – говорит Виктор.