И останавливаю взгляд на слове «сирота».

– А еще я нашел поддельные паспорта, – радуется Виктор, кидая их передо мной один за другим. – Девушки на любой вкус.

– Может… она убивает помощниц, когда они ей надоедают? – предполагаю я.

– Скорее, когда плохо себя ведут, – ухмыляется он. – Ладно, пошел искать дальше.

После некоторых раздумий, чтобы успокоиться, я продолжаю рыться в кипе фотографий. Между ними есть и разные бумаги, значки, игрушки, письма. Для меня полнейшую загадку представляет то, почему вещи Евы спрятаны в подвале. Стелле было больно смотреть на все, что связано с мертвой племянницей, и она замуровала память о ней под домом?

Это нелогично.

После смерти сына Стелла ничего не поменяла в его комнате, оставила все ровно так, как было до его смерти. Для нее вещи родных людей представляют священную ценность.

Я нахожу старую потрепанную тетрадку. В ней стишки. Судя по выцветшим чернилам, они записаны Евой в подростковые годы. Буквы скачут по строчкам. На полях кривые рисунки людей и животных. Кроме стихов, есть много не связанных между собой фраз, будто человек, который их написал, не мог сложить мысли во что-то цельное, но очень старался.

Задеваю взглядом паспорта девушек. Стелла собиралась сделать мне какое-то предложение. Неужели она хотела меня в помощницы? Десятки вопросов! Почему все они сироты… и почему умирают? Стелла сама от них избавляется?

Виктор что-то говорит между делом, но я абсолютно ничего не слышу – стараюсь уложить в голове все, что я знаю о семье Гительсонов. Разглядываю фотографии Евы. Из-за ее трагедии столько всего случилось… и до сих пор страдает так много людей… Ее зеленые глаза притягивают меня, как свет в конце тоннеля. Несколько минут внимательно изучаю ее снимок анфас, а потом замечаю одну странность. И застываю. Стараюсь понять, что это означает… вероятно, даты неправильные?

– Эмилия! – кричит Виктор.

Он рывком оказывается рядом и закрывает меня собой. Я выглядываю из-за его ноги. В дверях стоит девушка в черном приталенном комбинезоне. С пистолетом в руке. Она держит Виктора под прицелом.

– Рената?

Мы произносим ее имя одновременно и врезаемся друг в друга изумленными взглядами.

– Ты ее знаешь? – удивляется Виктор.

– Она помощница Стеллы, – киваю я. – А ты-то откуда ее знаешь?

Рената заливается смехом и хлопает в ладоши. Я не понимаю, что происходит. Чем дольше думаю, тем становится интереснее, ведь Шестирко смотрит на гостью как человек, который проснулся утром и осознал, что любовница его ограбила. Вынесла весь дом. Деньги, ценности. Он ее искал, искал… и вот нашел. Эта сцена так им подходит, что можно было бы снять отличную короткометражку: «Встреча аферистки и ее наивного парня». Меня завораживает это зрелище. А потом я вспоминаю, что у них обоих желтые глаза. Исключительно редкий оттенок.