— Роуз, ты меня до усрачки напугала, — пытаюсь её обнять, но она отступает, поднимая руки.

— Воу, нет. Выглядишь так, будто проходишь кастинг на безумную версию «Злой», — она хлопает меня по плечу. — За старания тебе пять с плюсом. Или… что-то в этом роде.

Хотя я слышу, как Слоан фыркает, голос старшего брата эхом отдаётся в моей голове.

— Роуз…?

Мы с банши обмениваемся мимолётной улыбкой, прежде чем я поворачиваюсь к Лаклану. Никогда не видел такого выражения на его лице. Брови нахмурены, глаза слезятся.

— Привет, Лаклан.

Брат медленно идет в обход стола, ускоряется, чтобы схватить Роуз в охапку. На лице у него надежда, перемешанная с виной. Он снимает очки и вытирает глаза. Они шепчутся о чем-то своем, о чем не должен никто слышать, но я всё равно слышу. О сожалениях и ошибках. О времени и обещаниях. О том, что есть клятвы, которые нельзя давать, потому что не каждый может их исполнить.

Тихо скрипит сетчатая дверь, и Фионн заходит внутрь. Без лишних движений роняет рюкзак на пол, не отводя взгляда от Лаклана.

— Думал, врач тут не помешает. На всякий случай, — бурчит он, потирая затылок.

Я смотрю на Лаклана. Его сердце разбито так давно, что боль въелась в каждую черту лица. В глазах блестят слезы. И я вижу, как дрожит его ладонь, когда Роуз отходит подальше.

— Фионн, — выдыхает Лаклан и идет к нему. Они обнимаются. Долго. Вспоминаются другие моменты. Выпуск Фионна из медицинской школы. Приезд из Слайго в Бостон, в нашу первую собственную квартиру, в безопасное место. Или то смутное воспоминание, как мы впервые увидели нашего младшего братишку в больнице после рождения. Тогда я, конечно, был мал, но чувствовал эту невыносимую боль. Смерть матери давила на Лаклана тяжелым грузом. Но была и любовь. Она была в том, как Лаклан держал младенца на руках. И сейчас, когда он обнимает Фионна, я вижу ту же любовь.

— Прости, — шепчет он. За все наши годы вместе я никогда не видел, чтобы плечи брата дрожали так сильно. Я никогда не видел, чтобы он плакал, даже когда мы были маленькими. Он быстро повзрослел. Вел нас сквозь тьму, был нашим маяком в ночи, которая казалась бесконечной. — Я не знаю, как всё исправить. Мне очень жаль, Фионн.

— Это не твоя вина, — говорит Фионн, отстраняясь и глядя Лаклану в глаза. И тут я понимаю, что младший брат изменился. Больше нет того Фионна, который был одержим карьерой и соответствием чьим-то ожиданиям. Он… умиротворенный. Он спокоен. — Ты никогда не был виноват, Лаклан. И я бы связался или вернулся домой раньше, если бы мог. Мне просто… нужно было время. Чтобы перезагрузиться, наверное. Время, чтобы во всем разобраться, не полагаясь на вас обоих. Ну, или только на тебя, — он кивает в мою сторону. — Этот всё равно выглядит как помойный гоблин.