Саймонс поведал Кобёрну, что у Гарри в прошлом были кое-какие проблемы, но в душе он был отличным малым. Полковник говорил о сыне с какой-то сдержанной любовью. (Он ни разу не упомянул Брюса, и лишь намного позже до Кобёрна дошло, что у Саймонса два сына.)

Саймонс много говорил о своей покойной жене Люсиль и о том, как счастливы они были после выхода полковника в отставку. Кобёрн понял, что супруги были чрезвычайно близки в последние несколько лет, и, похоже, Саймонс сожалел, что ему понадобилось столько времени для осознания, насколько сильно он любил жену.

– Держитесь за свою половину, – посоветовал полковник Кобёрну. – Она – самый важный человек в вашей жизни.

Парадоксальным образом этот совет Саймонса оказал на Кобёрна противоположное действие. Он завидовал тому духовному слиянию, которое существовало между Саймонсом и Люсиль и которого он желал для себя, но был настолько уверен, что никогда не сможет достигнуть его с Лиз, что задавался вопросом, сможет ли кто-либо еще стать его истинным духовным спутником.

Как-то вечером Саймонс рассмеялся и сказал:

– Знаете, я не сделал бы этого для кого-то другого.

Это было характерное таинственное замечание Саймонса. Иногда, как стало известно Кобёрну, вы получали объяснение, иногда – нет. На этот раз Кобёрн получил объяснение: Саймонс рассказал ему, почему он чувствовал себя в долгу перед Россом Перо.

Последствия налета на Сон Тей оказались для Саймонса горьким опытом. Хотя налетчики не привезли обратно ни одного из американских военнопленных, это была отважная вылазка, и Саймонс ожидал, что американская публика будет думать так же. Более того, он приводил свои доводы в пользу передачи новостей о налете в прессу на встрече за завтраком у секретаря по вопросам обороны Мелвина Лэрда. «Это – идеально законная операция, – заявил он Лэрду. – Это – американские военнопленные. Это – нечто такое, что американцы традиционно делают для американцев, бога ради, чего мы здесь боимся?»

Он вскоре узнал, чего именно все боятся. Пресса и публика сочли налет провалом и очередной промашкой разведки. Заголовок во всю ширину газетной полосы на первой странице номера «Вашингтон пост» на следующий день гласил: «НАЛЕТ США ДЛЯ СПАСЕНИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ ПРОВАЛИЛСЯ». Когда сенатор Роберт Доул представил резолюцию, прославлявшую этот налет, и подчеркнул: «Некоторые из этих людей томились в заключении в течение пяти лет», – сенатор Кеннеди выкрикнул: «И они все еще находятся там!»

Саймонс отправился в Белый дом для получения от президента Никсона креста «За выдающиеся заслуги» за «исключительный героизм». Остальных участников налета должен был награждать секретарь по вопросам безопасности Лэрд. Саймонс пришел в негодование, когда узнал, что более половины его людей получат не более чем «Ленту армейской благодарности». Это было немногим лучше, чем «Ленточка за примерное поведение», и такая награда была известна среди солдат под презрительной кличкой «Салага». Вне себя от гнева он схватил телефонную трубку и попросил соединить его с начальником штаба сухопутных войск генералом Уэстморлендом. Его соединили с исполняющим обязанности, генералом Палмером. Саймонс поставил Палмера в известность о «Салаге» и заявил: «Генерал, я не хочу оскорблять сухопутные силы, но один из моих людей, похоже, намерен засунуть «Ленту армейской благодарности» в задницу мистеру Лэрду». Он добился своего. Лэрд произвел награждение четырьмя крестами «За выдающиеся заслуги», пятьюдесятью «Серебряными звездами», о «Салагах» не было и помину.