И еще петли на части секций.
Нет, не ограда.
– О господи, – сказала Чан. – Это клетки.
Стальные листы были нарезаны полосами, а потом скатаны и сварены в определенные формы. Ржавые и покрытые чем-то черным, как и все остальное. И еще они обнаружили кольца на шарнирах примерно в три дюйма диаметром, с припаянными U-образными ушками.
Ручные кандалы.
И еще кольца с диаметром в шесть дюймов с припаянными крюками.
Рабские ошейники.
И грубые железные маски, клещи и гвозди.
– Черные пятна, – сказала Чан. – Думаю, это кровь.
Они вышли через двойные двери и остановились на солнце, пытаясь согреться; всех троих била дрожь. Потом они одновременно повернулись и посмотрели в сторону дома. И на номер для самоубийц.
– Следующая часть строго добровольная, – сказал Ричер и зашагал вперед.
Чан последовала за ним. Уэствуд, после короткой паузы, поспешил за ними.
* * *
Номер для самоубийц находился в строении примерно вдвое меньше дома. Бетонный фундамент, доходивший до колена, приобрел оранжевый цвет из-за дождя и грязи из луж. Обшивка была сделана из сильно просмоленных досок. Крыша покрыта кровельной дранкой. Обычный дом, квадратный, массивный и долговечный. Под свес крыши уходил электрический кабель толщиной с палец Ричера.
Окна отсутствовали.
Дверь была заперта.
– Готовы? – спросил Ричер.
– Не совсем, – сказала Чан, и в ее тихом голосе прозвучали отзвуки крушения всех надежд.
Ричер вспомнил, как она наклонялась в магазине водителя «Кадиллака», глядя в телефонный справочник. Искала М для Мэлоуни. Он вспомнил груды посылок. Две пришли от иностранных производителей. Немецкое медицинское оборудование из стерильной нержавеющей стали и высококачественная видеокамера из Японии. Он вспомнил парня из Пало-Альто, с недоумением изучавшего послание человека с ником Кровь.