— Что случилось? — недовольным тоном спросил Хемиуну, — кому понравится, когда его отрывают от семьи в столь неудобное время?
— Что случилось? — недовольным тоном спросил Хемиуну, — кому понравится, когда его отрывают от семьи в столь неудобное время?
— Пока что ничего, Хемиуну…
— Пока что ничего, Хемиуну…
Знакомый голос был, как обычно, жёстким и низким.
Знакомый голос был, как обычно, жёстким и низким.
— Пока что… Ты узнал меня?
— Пока что… Ты узнал меня?
— Аменеминт… Если ты пожаловал в мой дом лично, да ещё и в таком наряде, то причина наверняка серьёзна…
— Аменеминт… Если ты пожаловал в мой дом лично, да ещё и в таком наряде, то причина наверняка серьёзна…
— Ты прозорлив, Хемиуну, хотя поговаривают, что ты таким был не всегда.
— Ты прозорлив, Хемиуну, хотя поговаривают, что ты таким был не всегда.
— Что ты имеешь в виду? — в голосе архитектора проскользнули нотки раздражения.
— Что ты имеешь в виду? — в голосе архитектора проскользнули нотки раздражения.
— Не следует так безрассудно делиться своими знаниями. Не уверен, что это принесёт тебе пользу.
— Не следует так безрассудно делиться своими знаниями. Не уверен, что это принесёт тебе пользу.
— Я не понимаю, о чём ты, жрец?
— Я не понимаю, о чём ты, жрец?
— Скажи, как зовут твоих детей?
— Скажи, как зовут твоих детей?