— Ты предлагаешь мне предательство в обмен на жизнь мою и моих детей?

— Не только жизнь, но и славу главного архитектора Большой пирамиды, тебя будут боготворить потомки. И ещё, вернусь к тому, с чего начал: быть пророком небезопасно, а быть пророком у фараона смертельно опасно. Если вдруг тебе пригрезится, что у фараона не всё в порядке с будущим, то лучше отнеси это на свою немощность как пророка. Найди, что ему сказать, это в твоих интересах.

— У меня есть время на раздумья?

— У тебя его нет. Ты уже узнал настолько много, что ты либо с нами, либо тебя не существует. Прощай.

Невысокий человек в одеждах строителя почтенно поклонился и отправился к выходу, где его ждали спутники.

Архитектор Хемиуну остался стоять в центре беседки, проклиная тот день, когда кошка Гепа легла к нему на грудь и его посетили первые пророческие видения.

* * *

Со стороны казалось, что пожилой человек, раздвигая тростью поросль в редкой посадке из молодых дубков, ищет грибы. Но Кондратьичу было не до грибов.

Утром Матвеев разложил большую карту прилегающей к посёлку местности и нанёс проекцию выработок шахты, добытую у маркшейдеров. Он мудрил над картой несколько часов и понял, какие ориентиры на поверхности соответствуют выработкам под землёй.

Уже несколько месяцев Василий Кондратьевич учился оценивать и анализировать своё состояние без помощи кошки. Теперь, чтобы увидеть будущее, ему необходимо было сосредоточиться, отключиться от внешних раздражителей и думать в заданном направлении. Образы, возникающие при этом, стали соответствовать действительности. Матвеев задался целью научиться работать «автономно», без помощи своей домашней любимицы, и, похоже, ему это начало удаваться. Поначалу он сам занялся исследованиями соседей без их ведома. К примеру, о том, что кассир Вера с автостанции скоро будет осчастливлена первенцем, он узнал раньше самой будущей мамаши. Когда осчастливленный этой новостью её супруг перебрал самогона и горланил песни на поселковой улице, участковый, после выяснения обстоятельств, только довёл счастливца домой и отпустил с миром. Слух, как обычно, распространился быстрее ветра, и Веркин муж, когда протрезвел, получил на орехи и от жены, и от родителей — не принято в этих местах афишировать пикантное состояние мамаш, дабы не сглазить.