Она взяла свое одеяло и ушла по берегу озера прочь. Он долго смотрел ей вслед, а потом скинул сапоги, завернулся в серапе и погрузился в неспокойный сон. Посреди ночи или ближе к утру он проснулся и посмотрел на костер, чтобы определить, долго ли спал, но угли на земле уже почти совсем остыли. Глянул на восток — нет ли там признаков рассвета, не сереет ли мгла, но и там была лишь темнота да звезды. Пошуровал в костре палкой. Те несколько рдеющих углей, которые он обнаружил в черном сердце костра, показались ему чем-то невероятным. Какими-то глазами потревоженных существ, которых лучше было не трогать. Он встал и, подойдя в накинутом на плечи серапе к берегу озера, стал смотреть на отражающиеся в озере звезды. Ветер стих, и вода в озере была черна и неподвижна. Озеро было похоже на дыру в этом пустынном мире, в которую падали и тонули там звезды. Но что-то ведь разбудило его, и он подумал, что, может быть, он услышал на дороге всадников и они заметили его костер, но огня в костре давно не было, так что нечего было и замечать, и тогда он подумал: может быть, это девушка вставала и подходила к костру, стояла над ним, спящим, он даже ощутил вкус дождевых капель на губах, но дождя тоже не было, причем достаточно давно, и тут он вспомнил приснившийся ему сон. В этом сне он был в другой стране, совсем не в этой, и девушка, которая стояла рядом с ним на коленях, была совсем не эта девушка. Они стояли на коленях под дождем в большом темном городе, при этом он держал в объятиях умирающего брата, лица которого ему было не разглядеть, а имени не выговорить. Где-то на темных, мокрых от дождя улицах завыла собака. И все. Он поглядел вдаль, за озеро, где ветра тоже не было, а только неподвижная тьма и звезды, и тут он почувствовал холодное дуновение. Он съежился у берега в осоке и понял: испугался того, что этот мир придет забрать свое, потому что уже написаны вещи неоспоримые и неизбежные, как бы ни были они всем нежеланны. Словно бы медленно обходя стену, изрисованную фресками, он видел перед собой картины — и те, что на самом деле когда-то видел, и те, что нет. Видел мертвую волчицу в горах и кровь ястреба на камне, видел стеклянный гроб в черных драпировках — как слуги несут его по улице на шестах. Видел выброшенный лук, плывущий, будто мертвая змея, по холодным водам реки Бависпе, и одинокого церковного сторожа среди руин городка, где произошло терремото, и отшельника под наполовину рухнувшим куполом церкви в Каборке. Видел капли дождя, стекающие с лампочки, вкрученной в железную стену склада. Видел козла с золотыми рогами, привязанного на поле жидкой грязи.