Он вывел животное на берег, к дороге, и повернул грудью к солнцу. Заглянул ему в рот, нет ли крови, но вроде бы ничего такого не заметил.
— Старина Ниньо, — сказал он. — Голубчик Ниньо.
Седло и седельные сумки оставил там, куда попа́дали. Истоптанную постель. Тело брата, наискось торчащее из покровов; одна желтая рука откинута. Медленно повел коня под уздцы, одновременно пытаясь прижимать запятнанную грязью рубашку к его груди. В сапогах хлюпала речная вода, он очень замерз. Они поднялись по дороге немного выше и вошли в рощу деревьев
На взгляд казалось, что кости связаны воедино только внешним кожным покровом, будто сухой скорлупой, но, как ни странно, все держалось вместе, ничего не отвалилось. Став на дороге на колени, он вновь сложил как положено бесплотные руки, завернул тело в чехол скатки и восстановил обвязку, соединив между собой разрезанные куски веревок. К тому времени, когда он со всем этим покончил, солнце высоко поднялось, и он взял останки на руки, принес в рощу и положил наземь. И наконец опять сходил к реке, выстирал и отжал шляпу, набрал в нее речной воды и принес коню — посмотреть, станет ли тот пить. Нет, не стал. Лежал на палых листьях, рядом на листьях лежала рубашка, а глиняный компресс стал понемногу отлипать, и кровь снова побежала из раны, собираясь темной лужей среди мелких, свернувшихся чашечками сухих листьев красного дерева. Конь даже не поднял головы.
Билли вышел из рощи, поискал глазами вьючную лошадь, но той нигде видно не было. Сходил к реке, сел на берегу на корточки, прополоскал рубашку, надел ее, наковырял жменю свежей глины из-под ветлы, принес назад и, налепив новую глину поверх старой, сел в листья, пытаясь унять дрожь и наблюдая за конем. Через некоторое время опять вышел из рощи и двинулся по дороге искать вьючную лошадь.
Но так и не нашел. По дороге назад прихватил свою валявшуюся на обочине флягу, кружку и бритву и пошел к роще. Конь, дрожа, лежал в листьях. Билли выпростал из скатки одно из одеял, укрыл им коня, сел, положив ладонь коню на плечо, и вскоре уснул.
В испуге проснулся: снилось что-то жутковатое. Нагнулся к коню, который, мерно дыша, лежал в палой листве, потом глянул в небо — сколько там еще остается дня. Рубашка на нем почти высохла, он расстегнул кармашек, вынул деньги и разложил сушиться. Потом нашел в седельных сумках коробок хороших деревянных спичек, их тоже разложил. Сходил на дорогу к тому месту, где попал в засаду, и прочесывал придорожный чапараль, пока не нашел нож. Это был старомодный кинжал, выточенный из дешевого штык-ножа, клинок которого сделали более узким и обоюдоострым. Билли вытер его о штаны, вернулся и положил нож к остальным пожиткам. Потом отправился туда, где положил Бойда. К останкам уже нашли дорогу рыжие муравьи, и он, сев на корточки, долго за ними наблюдал, а потом встал и, растоптав всю их колонну, поднял брезентовый сверток и перенес его, пристроив на развилку одного из деревьев, после чего вернулся и сел рядом с конем.