— А зачем бы это мне пистолет?

— Я тебе укажу несколько причин, если не добьюсь от тебя толку.

— Дверь была не заперта.

— Что?

— Дверь была не заперта.

— Я не затем пришел, чтобы изучать вашу долбаную дверь.

Эдуардо кивнул. Вынув из кармана зажигалку, он овеивал пламенем конец сигары, одновременно пальцами поворачивая ее во рту. Смотрел на Билли. Потом стал смотреть мимо него. Когда Билли обернулся, alcahuete стоял в дверях, рукой держась за расщепленный косяк, и дышал ровно и ничуть не учащенно. Один его глаз распух и почти закрылся, губа тоже вздулась и кровоточила, а рубашка была порвана. Небрежно дернув подбородком, Эдуардо отослал его прочь.

— Конечно же, — проговорил он, — вам не верится, что мы не способны защитить себя от подонков и пьянчуг, иногда сюда забредающих?

Он опустил зажигалку в карман и поднял взгляд. Тибурсио все еще стоял в дверях.

– Ándale pues[292], — сказал Эдуардо.

Взгляд, который Тибурсио на секунду задержал на Билли, был не более выразителен, чем если бы это смотрела какая-нибудь ползучая тварь; потом он повернулся и удалился по коридору.

— Вашего друга ищет полиция, — сказал Эдуардо. — Девушка мертва. Ее тело нынче утром нашли в реке.

— Черт бы вас драл.

Эдуардо уставился на свою сигару. Поднял взгляд на Билли:

— Вот видите, что мне приходится терпеть.

— Вы просто не могли спустить ее с крючка, ведь так?

— Вы же помните, о чем мы говорили в прошлый раз.

— Да. Я-то помню.