«В Париже площадь есть ее зовут Звезда...». Мандельштам Н. Вторая книга. Париж, 1972. С. 675 (цитата); СС 2. Т. 4.

«Но уже раскачали ворота молодые микенские львы...». Baines J. Mandelstam: The Later poetry. Cambridge, 1976. P. 36, записано со слов Н. М. В стихе речь идет о Львиных воротах в Микенах.

СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Мандельштам писал стихи для детей в 1924–1926 годах. С его текстами были изданы четыре детские книжки: Примус. Рис. М. Добужинского. Л.: Время, 1925; 2 трамвая. Рис. Б. Эндера. Л.: Гос. издательство, 1925; Шары. Рис. Н. Лапшина. Л.: Гос. издательство, 1926; Кухня. Рис. В. Изенберга. Л.: Радуга, 1925.

Тексты стихотворений приводятся по перечисленным изданиям. Названия стихотворений, в книге «Примус» замещаемые рисунками, даны в настоящем издании в квадратных скобках. Стихи, включенные в книги, предварительно публиковались в периодической печати: «Чистильщик»; «Полотер», «Кооператив» — Новый Робинзон. 1925. № 4 (под общим загл.: В городе. С рис. Н. Л<апшина>); «Сахарная голова...» — Мурзилка. 1926. № 1; «В нашем кооперативе...» — Искорка. 1926. № 11. В раздел «Стихотворения, не вошедшие в книги» включено стихотворение «Муравьи», опубликованное: Юные строители. 1924. № 18, а также шесть стихотворений из невышедшей книги, подготовленной для издательства «Время», ее наборная рукопись сохранилась в фонде издательства (ИРЛИ. Ф. 42). Эти стихотворения впервые напечатаны: СС 2. Т. 2 и 3.

Шары. На Вербе. Подразумевается Вербное воскресенье.

ИЗБРАННЫЕ ПЕРЕВОДЫ

Первую попытку переводить стихи Мандельштам сделал по совету И. Анненского (что известно по «Листкам из дневника» Ахматовой). Вероятно, к году встречи с Анненским (1909) относится незавершенный перевод «La chair est triste, helas...» С. Малларме:

Но все известные стихотворные переводы, если не считать сонетов Петрарки, включенных в «Новые стихи», были выполнены в сравнительно небольшой трехлетний период с конца 1921 до начала 1925 г. За это время М. перевел около 90 произведений, в том числе две драмы. В 1930-е гг., по свидетельству Ахматовой, «Осип Эмильевич был врагом стихотворных переводов... Мандельштам знал, что в переводах утекает творческая энергия, и заставить его переводить было почти невозможно» (7, с. 202). В 1920-е гг. гонорары за переводы были основным источником бюджета молодой семьи Мандельштамов, и этим объясняется их количество. В издательских условиях и рамках цензуры первых послереволюционных лет у М. еще была свобода выбора, и часть переводов сохранила достаточно яркие параллели к творческой биографии и образному строю собственных произведений поэта. Переводы из Ж. Расина и старофранцузского эпоса — дань памяти тем формообразующим влияниям, которые оказали на поэта романская литература и культура. О переводах из старофранцузского эпоса Н. М. писала: «Москва же была периодом клятв; обет нищеты... дан в «Алексее», и он дополняется тем, что сказано в «Алискансе». Это не просто переводы, и они должны входить в основной текст, как «Сыновья Аймона». В этих вещах... Мандельштам выразил себя и свои мысли о нашем будущем» (49, с. 101). После них М. прибегает, с помощью переводов, к освоению нового революционного опыта (с революционной средой он соприкасался еще в училище, и эти влияния запечатлелись в его юношеских стихах). В этом нисхождении он делает три шага. В стихах О. Барбье революция и пореволюционная фаза даются в контексте историософском, на языке, привычном культурной среде его времени. Затем, в поисках психологии коллективизма, он обращается к творчеству французских поэтов-унанимистов (которое в свое время привлекло внимание также и Гумилева), в частности, к Ж. Дюамелю. Наконец, последней ступенью в постижении «психологии масс» стало обращение к творчеству пролетарского поэта М. Бартеля — наиболее крупной и одновременно завершающей переводной работе Мандельштама над стихами.