дурная,

прапрадедова.

И говорит: есть где-то на свете правда.

Голос ее протяжен и не убрать его.

МЫ РАСХОДИМСЯ ПО ДОМАМ

В августе еще не меняется ничего — и напоит лес водой тебя ключевой, обожжет дорога ноги горячей пылью. И щекочет трава бока твои и живот, и земля округла, словно бока кобыльи.

Не меняется — только воздух чуть-чуть пресней, и рассветы еще прозрачнее — как во сне.

Собираем игрушки, хватит — мы доиграли, извините, пожалуйста, я больше не буду. Это словно закончился праздник — и все убрали. И помыли посуду.

Словно вот уже поджимают сроки, извините, не получится передвинуть.

Мы идем по домам — и у первого дом высокий, и резные окна, и за окном георгины.

Запрокинув руки, по светлому небу плыть. А второго дома ждут, и окна теплы. Только я — потеряшка, и мне гулять дотемна, провожаю всех и дальше иду одна, и не знаю, в каком из растрепанных городов — мой дом.

Я иду по августу, звезды уже видны. Холодно и немного тесно.

Просто нет у меня ни времени, ни страны —

только очень много свободного места.