не кончается моя перестрелка», — думает Мэгги.

Мэг выходит на улицу через часик, когда темней.

Хищная улыбка и автомат на ремне.

Мэгги мир очищает от мусора, что налип.

Автоматная очередь. Тихий короткий всхлип.

Возвращается утром. Так гулко сердце стучит.

И Христос на нее глядит.

И молчит.

Молчит.

WOLF'S RAIN

Высохла земля, впитала свинец и кровь, умирающий мир натужно, с трудом вдыхает. И выходят из города четверо дураков, верящих, что однажды дойдут до рая. Город, дымом отравленный, щурится слабо вслед, словно наводя прицел в позвоночник: ведь идут дураки, идут себе на рассвет, тени то ли человечьи, а то ли волчьи.

Плохо видно, солнце в рыжем угаре. Вот он, первый, — звенит натянутой тетивой. А второй бандит, а третий — хороший парень, а четвертый — мальчишка с растрепанной головой. Город выдыхает и становится как-то меньше, город точно знает, что рая на свете нет, засыпает снова — больной, большой, неизменчивый — а они идут, дураки, идут на рассвет.