Его очертания постоянно менялись. Он был как бы облит тягучей смолой, непрестанно двигавшейся и время от времени словно тянувшейся к ним.

Он был живым. И дождь был живым, Тим это почувствовал. И этот уродливый лес с чудовищными грибами. Всё это было живым и заболевшим. И Тим знал, что надо делать.

Законы сказки.

Тим ещё раз посмотрел на этот дом. С невыносимо протяжным скрипом распахнулась дверь.

Она вела в абсолютную черноту, которая казалась оскаленной пастью. Тим невольно сделал к ней шаг и тут же отступил. Эта чернота была опаснее всего, что им встречалось до сих пор, и она затягивала.

Тим сжал в кулаке свой счастливый камушек, – единственное, что осталось у него от настоящей жизни, – и медленно стянул шнурок через голову.

– Ну, и что теперь будем делать? – заинтересованно спросил Лис.

– Нужно, – сказал Тим, – чтобы я отдал ему самое дорогое, что у меня есть. Тогда всё расколдуется и станет как прежде. Я точно знаю.

Но в голосе его звучало сомнение.

Лис фыркнул.

– Какая-то очень странная логика.

– Сказочная, – ответил Тим. – Это всё – такая сказка. Мне бабушка говорила.

Он размахнулся и бросил камушек со шнурком воткрытую дверь. Но ничего не произошло.

– Не сработало, – констатировал Лис.

Тим растерянно уставился на дом. Тягучий слой смолы сползал с его стены без окон и казался огромным языком.

– Но… но так ведь надо. Самое дорогое, что у меня есть… Это точно. Не может быть по-другому.

Лис вздохнул.

– В принципе, – сказал он, – я у тебя тоже есть.

– Ты? – удивился Тим. – Почему? Вы же взрослый. Вы не можете у меня быть.