До начала начал, песни поэтов были эхом космоса, а космос отзывался эхом на заклинанья поэтов. Стихотворение и космос были нераздельны, как гром и молния. Эоны спустя песни поэтов низвергались в оглохшие уши. И все же поэты пели о древних временах, когда их слова пробудили этот наделенный сознанием мир к жизни. И эти новые чары были так же чудесны, как вызывавшие трепет песни древних времен, которые они воспевали. Много поколений спустя поэты перестали петь. И все же их стихи вызывали с пылом и величием древние песни. Прошло много эр, и поэты забыли древние песни и секреты их. Тем не менее, они осознали утрату и создавали фантасмагории, которые обрушивались сами в себя, обилие метаморфоз посреди ослепительной пустоты. Эти новые стихотворения были одержимы столь ошеломительно мрачными тайнами, что вселенные, зримые и незримые, содрогались, когда их декламировали. И теперь, безмерное время после мифических творцов этих мрачных фантомов, поэты позабыли даже об утрате тех древних песен; их слова пусто звенят в безразличной вселенной; они лишены образов, сюжетов, иллюзий. В нынешние времена стихотворения создаются просто из слов в бесчисленных сочетаниях. И все же в своем небесном бессилии эти стихотворения возвышенно демоничны – определяя мир, отрицают мир – как самые древние песни до начала времен.
2018 Ян Пробштейн2018 Ян Пробштейн