— Ситуация как ситуация, — сказал Ахмет тоном полковника, который не желает разговаривать со штафирками, но Теодора поддержала Лидочка:

— Ахмет, нам это важно знать. Мы же хотим уехать в Москву.

— О Москве пока забудьте, — сказал Ахмет. — Матросы нас провели как маленьких. И не знаю, как исправлять положение.

— А что случилось?

— Центрофлот послал против наших эскадронцев, которые занимали Феодосию, крейсер «Память Меркурия» и три миноносца с десантом. Я там был… Может, мы бы и устояли, но на их стороне был феодосийский гарнизон. И мы отступили к Джанкою.

— Когда это было? — спросил Теодор.

— Позавчера — мы отступали по железной дороге. Они соорудили бронепоезд с японскими скорострельными орудиями и на нем ворвались в Джанкой на наших плечах… Вот и все.

Андрей поглядел на карту. Симферополь оказывался в кольце: моряки уже заняли Евпаторию, Феодосию и начали наступление от Севастополя на Бахчисарай. А на севере в их руки перешел Джанкой. Татарская республика, не успевши толком родиться, уже была на краю гибели.

— И что будем делать? — спросил Теодор заинтересованно, как будто ждал решения Ахмета по поводу какой-то сделки.

— Что делать? Завтра утром мы пускаем к Джанкою отряд пулеметчиков. А ночью туда пойдут эскадроны крымцев.

— Только ты осторожнее, — сказала Лидочка.

— Я не могу осторожнее, потому что я командую поездом, который будет освобождать Джанкой, — если мы не выкинем отряд Мокроусова из Джанкоя, нас задушат в считаные дни.

Лидочка пошла на кухню.

Теодор рисовал на карте крестики и стрелки. Ахмет взял у него карандаш и, перечеркнувши одну из стрелок, провел ее севернее — от Феодосии на Карасубазар.

— Вот так они близко, — сказал он.

— Сейчас будет чай! — крикнула из кухни Лидочка.

От плиты шло тепло.

— У вас хорошо, господа, — сказал Ахмет. — Так не хочется с рассветом на мороз! Думаешь, я на авто поеду? Нет, на платформе. Может, до смерти замерзну. А жалко.

— А их там много? — спросила из кухни Лидочка.

— Я надеюсь на эскадроны.