Не скажу, что я был сражён, но сердце предательски застучало. За десять лет она совсем не изменилась. Её красота стала более зрелой, но оттого не менее яркой. А ещё она знает о моей реакции на неё и понимает, что в просьбе я не откажу. Надеюсь, что всё-таки визит носит не совсем меркантильный характер.

—Ты происходишь из старинного русского рода. Поляки не твой народ, — подкидываю пробный камень, дабы понять, что от меня хотят.

—Сейчас речь не о том. Просто прошу тебя остановить эту вакханалию и преследования. Ты победил! Польского влияния в Западном крае больше нет. Шляхта неспособна сопротивляться и готова исполнить все указы. Более того, богатые семьи выделят нужное количество денег на строительство школ, училищ, больниц с последующим их содержанием. Мы просим не отнимать землю и имущество, позволив желающим жить по закону. И пора прекратить террор. Наследники преступников и изуверов не виноваты за грехи отцов. Часть, конечно, продаст имущество и уедет, но большинство хочет остаться. Им нечего делать в Польше. Шляхта не хочет превратиться в нахлебников у своей родни. Мы гордые люди и хотим жить по-человечески.

—Наверное, ещё и события в Люблине повлияли на их решение?

—Ты в своём праве. Месть упоминается даже в библии. Я не поддерживаю столь демонстративного акта. В Европе тебя сейчас считают сущим варваром. Но старая сучка Чарторыйская заслужила возмездие. Ни один человек не принёс столько разрушений для Польши, чем эта мнимая патриотка. На её руках не меньше крови, чем у какого-нибудь военачальника, гнавшего восставших на русские штыки.

Европа с Польшей действительно бурлили и плевались бессильной ненавистью. Егеря показательно отрезали головы всему клану Чарторыйских и выставили ночью тела на центральной площади Люблина. Калиновских, Радзивиллов и Потоцких находили посаженными на кол в разных странах. Слуг вырезали десятками. От возмездия пока ушёл младший Радзивилл, служащий во французской армии. Но это дело времени. Пусть помечется и созреет перед смертью. Думаю, это и стало окончательной точкой для шляхты Западного края. Даже самые тупые убедились, что неприкасаемых нет. Вот и послали правильного переговорщика.

—Я не влияю на действия властей края. Насколько я знаю, всё идёт в рамках нынешнего закона.

—Это неправда, поверь, — грустно улыбнулась гостья, — С нами откровенно сводят счёты, мстя за прошлое. Поляков и католиков уже считают ниже по положению, чем жидов. Потому и прошу тебя вмешаться. Нам нужна защита и остановка откровенного произвола. Пусть настоящие виновные получат по заслугам. Но большинство жителей бывшего ВКЛ не виноваты. Они жили по своим законам, пусть и жестоким в отношении православных.