Для обеспечения взаимодействия и оказания военной помощи между СССР и Свободной Францией было принято решение о строительстве авиабазы в Банги (Центральноафриканская Республика) и военно-морской базы в Пуэнт-Нуар (Конго). Наши модернизированные стратегические бомбардировщики Ту-36м3, получившие новый турбовинтовой двигатель, могли осуществлять до них беспосадочные перелёты. Так что, можно сказать, встреча была более чем плодотворной.

Ну а Ольга сделала мне, пожалуй, самый дорогой и самый желанный подарок. Сидя за столом, куда мы вернулись после продуктивного общения втроём, я обратил внимание на крохотную, но чрезвычайно яркую точку в её ауре в области живота. Увидев, куда обращён мой взгляд, Ольга смущённо улыбнулась и чуть заметно кивнула. О, Боги, Драконы и Великое темпоральное поле! Я снова стану отцом! Второй раз за обе мои жизни. Спасибо вам за это счастье. Спасибо тебе, моя любимая.

Я встал, подошёл к проигрывателю и поставил пластинку с записью вальса Евгения Доги из кинофильма того, другого мира, "Мой ласковый и нежный зверь" в исполнении Насти. Полилась красивая музыка и я, с галантным поклоном, пригласил Ольгу на танец. Рядом с нами закружилась ещё одна пара. Это Василий с Настей не смогли усидеть на месте. Де Голль слегка растерянно посмотрел по сторонам и, решившись, подошёл к чете Берии, которые так же были моими гостями. Через переводчика он обратился к Лаврентию Павловичу.

— Месье, вы позволите пригласить вашу супругу на вальс.

— Но только при одном условии, господин Де Голль, — Берия хитро посмотрел на высокого француза, — Когда я приеду в освобождённую Францию, то вы разрешите мне станцевать с Вашей супругой.

Оба рассмеялись и уже три пары кружились в бессмертном вальсе. К концу вечера мы с французским лидером обращались друг к другу по именам и договорились поддерживать, так сказать, неформальное общение. Потом Настя с Ольгой долго подкалывали меня, обращаясь исключительно по имени с непередаваемым французским прононсом, ВиктОр, передразнивая произношение Шарля. Кстати, наш армянский коньяк "Юбилейный" взыскательному французу очень понравился. Он честно признал, что это один лучших коньяков, которые он когда-либо пробовал. Сталин распорядился отправить в посольство Франции в Москве ящик этого коньяка в подарок Де Голлю. Так будет правильнее, чем поить этим напитком английского борова[58].

Сразу после праздника Сталин поручил мне разбираться с некоторыми обращениями граждан. В один из дней в Кремль доставили конверт, на котором детским почерком печатными буквами было написано " В Москву, товарищу дяде Сталину". В конверте лежало письмо, написанное на вырванном из тетради листке.