В район обнаружения обломков срочно отправили разведгруппу. Удалось взять языка и от него узнали, что всех уцелевших увезли в интернат. Обо всём было доложено в Москву. На следующий день был отдан приказ о проведении наступательной операции на этом участке фронта. В операции были задействованы ударные части. Передовую линию немецкой обороны прошли как горячий нож сквозь масло. За сутки, сметая с пути встреченные немецкие войска, стремительным ударом захватили интернат. Мою бессознательную тушку извлекли из подвала и самолётом отправили в Москву.

В Центральном госпитале, куда сразу же примчались мои девчонки, прихватив с собой Анютку, врачи пытались привести меня в чувство, но безрезультатно. Я, фактически, умирал. Сердце почти не билось. Ольгу с Настей и пустили то ко мне, чтобы они могли попрощаться. Спасла меня Анютка. Она, подойдя ко мне, сразу сказала.

— Он живой, но у него нет сил, — с этими словами она положила свои ладошки мне на грудь и закрыла глаза. Так она стояла минут пять и начала медленно оседать на пол. Её подхватил Седых и уложил на соседнюю койку. Девочка открыла глаза.

— Слишком много своих сил отдала и устала. Можно я посплю?

Но её уже никто не слышал. В этот самый момент я сделал глубокий вдох. Присутствовавший при всём при этом врач бросился ко мне.

— Так. Пульс участился, дыхание нормализовалось. Но этого просто не может быть.

— Витю надо срочно в Новый Афон к Шэн-ли. Он уже однажды в Чите давал брату свои силы.

В Новом Афоне мной занялись сразу десять одарённых монахов. Они делились со мной своей энергией Ци, которую я впитывал как губка в огромном количестве.

— Трое монахов не смогли контролировать свои потоки Ци и отдали всю свою энергию. Все трое умерли, — печально произнёс Шэн-ли.

— Где их похоронили? Я хочу посетить их могилы, — прохрипел я. Комок в горле мешал говорить.