Тени и тьма внутри помещения внезапно сгустилась сильнее, чем прежде, а затем в углу кабинета сформировались два тёмных силуэта. Мрак сам расступился перед ним, затем раздались медленные шаги, и перед всей троицей через пару мгновений предстала Костлявая Тень Императора в обществе капитана третьего отдела.

— Ну, вот он я, любезные мои, показался. И чего теперь? — скромно улыбнулся Потёмкин.

— Ваше… ваше высокопревосходительство… — сбивчиво зашептал Грановский, отползая прочь от старика.

— Опять к древним побежите? Все трое? — и светлый князь поочередно взглянул на бледнеющую троицу. — Аль ты, Маратушка, монументалом обожрешься и в драку со мной полезешь? — блеснул глазами старик, взглянув искоса на испуганного Аскарханова. — Или ты, Аркашенька. У тебя тут может, где подставные бойцы и маги-убийцы для простолюдинов под столом прячутся? — ухмыльнулся мрачно тот, с интересом указав на перевернутый стол пальцем, а после на дрогнувшего Ветвицкого. — И ты, Андрюшенька, тоже хорош, допустил всё это. Вставай, давай! Чего расселся? А вы, садитесь! — голос Потёмкина на миг посуровел. — Да побыстрее!

Светлый князь вдруг сделал пару шагов вперед, подхватил перевернутый стул и, поставив его обратной стороной к себе, упер локти в спинку, глядя на рассаживающихся по своим местам молчаливых мужчин, в то время как за его спиной вездесущей тенью маячил Решетников.

— Знаете, — тихо и даже с какой-то усталостью начал говорить Потёмкин. — На все ваши дела и грызню между собой я чихать хотел, пока они не угрожают империи, само собой. Но вот то, что ваша троица взялись монументал производить на своей территории, это уже другой разговор, а ведь вы все знаете, как Всеволод относится к этой дряни азиатской, — впервые старик не применил к имени уменьшительно-ласкательное, ведь имя принадлежало самому императору. — Вы что думали, мы ничего не узнаем? Считали, что древние кланы вам помогут? Или то, что вам всё сойдет с рук, стоило только замести следы? Хотели, чтобы вас так просто простили? Я честно рассчитывал, что вам хватит и предупреждения, но когда всё увидел своими глазами, мнение своё поменял, — угрюмо заключил светлый князь. — Все самые большие ставки на Лазарева были сделаны мною и Сереженькой. Вам ясно? Доходчиво объясняю?

— Ваше… ваше высокопревосходительство… — вдруг дрогнувшим голосом и с расширившимися глазами запричитал Ветвицкий, привстав с кресла. — Мы бы… да не в жизнь… мы…ничем подобным… не занимались…

— Тише-тише, Аркашенька, чего ты так разнервничался? Сейчас говорит советник, вы уже всё сказали, а я многое услышал и увидел, — улыбнулся радушно старик, а тьма за его плечами вдруг сгустилась. — Я же вас не убивать пришел, в конце-концов, я по другой части — дипломатической. Если бы это было нужно, этим занялся Сереженька и его люди и пришли бы они без меня. Не такой уже я и монстр, каким меня расписывают окружающие. Вам ясно? — с пытливой усмешкой произнес Потёмкин.