Паша поздоровался со мной, вытер пот со лба и покачал головой.

— Второе место. Егор Дмитриевич злится, будто я геноцид устроил. Хорошо еще, что ты первое взял. А то он вообще распсиховался бы.

Касдаманов сидел на кухне.

— Ну что, рассказывай, — велел он. — Будем анализировать твои ошибки. Погоди, а что это у тебя глаз заплыл? Он тебя что, успел достать? Ну ты даешь стране угля, щенок. Как это случилось?

Глядя в его черные глаза, я поведал, как прошел бой. Когда старик услышал, что я упал в нокдаун в первом раунде и чуть не попался в пятом, он вскочил с места и забегал по кухне, заложив руки за спину. Я чувствовал, что вместо похвалы меня ожидает критика.

— Ну что ты за дурень такой, а? — закричал Егор Дмитриевич. — Прямо как Пашка. Хорошо хоть, встать сумел. А если бы не поднялся! Да еще и в первом раунде, подумать только! Ты издеваешься надо мной, что ли? Все бы тогда заявили, что моего ученика можно в первом же раунде уронить.

Он указал на дверь. Сначала я подумал было, что он меня выгоняет с глаз долой, но старик закричал:

— Быстро иди переодевался, будем отрабатывать движения ног и корпусом.

Он позвал Пашу, чтобы тот послужил мне спарринг-партнером. Тяжело вздохнув, потому что поблизости и не пахло отдыхом, я обреченно пошел в спортзал.

Мы тренировались до вечера. Я отработал уходы, Паша — динамику движений. Оказывается, он проиграл из-за того, что недостаточно быстро маневрировал. Есть у него такое, я часто замечал, что Паша больше полагается на силу удара, чем на скорость.

После тренировки и ужина я поехал домой. Там меня тоже ждали дела. Надо, в конце концов, разобраться с родителями, поговорить откровенно. Если только они сейчас трезвые.

Сколько можно звать домой всяких родственников и друзей, устраивать с ними бесконечные попойки? Бить их не надо, но вот стоит пригрозить пожаловаться.

В эти времена СССР строго следит за моральным обликом своих граждан. За непристойное поведение и пренебрежение родительскими обязанностями соответствующие органы могут сильно настучать по глупой головенке. Пожалуй, так и надо сделать, если они будут возникать.

Когда я сошел с автобуса на своей остановке и отправился к дому, уже наступила вечерняя темнота. Зажглись фонари, по улицам с шумом ездили машины. В небе звонко каркали вороны. На голых ветках деревьев лежал давний снег.

Ничего, скоро наступит весна, растопит всю эту мерзлоту. В воздухе уже чувствуется ее теплое дыхание.

— Эй, дружище, огоньку не найдется? — спросил голос сбоку.

Я еще до этого заметил бесшумную тень прохожего, скользящую в полумраке. Он подходил не по тротуару, а откуда-то со стороны двора. Шел напрямую через заснеженное пространство с деревьями, между тротуаром и домом.