Тяжело дыша, я огляделся. Что-то на сегодня у меня вышло слишком много нокаутов. Я поднял сумку и толкнул безвольное тело Тохи носком сапога. Жить будет, скоро оклемается.

Ладно, хрен с ними. Пойду-ка я домой, пока еще враги не набежали или не приехала милиция. И потом, кажется, мне надо таскать с собой палку или кастет для самообороны. В следующий раз все может закончиться гораздо хуже.

Еще раз оглядевшись, я быстро пошел во двор дома. Теперь я зорко всматривался в темноту. Около дома или даже в самом подъезде меня могут ждать новые недоброжелатели.

Если какой-нибудь бедолага прохожий нечаянно спросил бы у меня сейчас сигаретку, то сразу получил бы в лоб, без выяснения причин. Даже если он и в самом деле хотел только стрельнуть сигарету. Сейчас мне не до мелочей.

Но нет, путешествие до квартиры прошло без происшествий. Я открыл дверь собственным ключом, вошел внутрь.

Ожидал, что внутри будет громко и весело. Очередная пьянка-гулянка. Но нет, в квартире все было чинно и благородно. Тишь да гладь.

С кухни доносились приглушенные голоса. Я осторожно открыл дверь. Мать сидела за столом с незнакомой женщиной. Что-то обсуждали, кажется, рецепт пирога. Увидев меня, мать нахмурилась, но сказала только:

— А, явился все-таки, хулиган. Где ты шлялся? Чего домой раньше не пришел?

Я пробурчал в ответ нечто неразборчивое. Надо же, как легко они решают все проблемы. Что же получается, мир в семье восстановлен? Ладно, посмотрим, что скажет отец.

— Кушать будешь? — спросила мать.

— Ну конечно, будет, — заверила женщина рядом с ней. Дородная тетка с морщинистым лицом, правда, не такая уж и старая, ровесница моей матери. — Ты посмотри, какой он у тебя тощий, скелет прямо настоящий.

— Давай, садись, спортсмен, — проворчала мать. — Совсем уже оголодал со своими тренировками. Поешь борща.

Я уселся за стол и с аппетитом поужинал. Когда я закончил, на кухню зашел отец. Вместе с тем самым другом, которого я тогда чуток помял. Ну вот, решил я, сейчас начнется и приготовился к обороне.

Но что интересно, так это то, что батя не особо рассердился, увидев меня. Он был трезв, также, как и его приятель. Отец отыскал в холодильнике квас.

— Ну, что там у тебя? — спросил он, повернувшись ко мне. — Ты вообще учишься сейчас или нет? Или уже выперли из техникума?

Он что, притворяется? Или действительно забыл о моем турнире и даже о нашей ссоре?

— Учусь, — осторожно ответил я, сидя над почти пустой тарелкой. — Только у меня сейчас свободное посещение из-за соревнований.

Отец проворчал: «Бездельничанье, а не свободное посещение. Придумают тоже». А его товарищ громко сказал, указывая на меня пальцем: