— За это и за общее руководство ЧК будет отвечать другой человек, добрый и интеллигентный, некто Дзержинский, сын мелкопоместного польского шляхтича.

— Хм… Знаю такого. Но он, мне помнится, в 1916 году приговорен к 6 годам каторги…

— Да и отбывал наказание в Бутырской тюрьме в Москве, откуда сегодня мною был освобождён…

— Прекрасный кандидат на должность главного якобинца.

— Не надо сарказма, Сергей Васильевич! История ваших отношений с респектабельным главой МВД господином Плеве тоже напоминает коллизию Конвента и Сен Жюста.

— А вы умеете делать больно, — скрипнул зубами сыщик.

— Исключительно в терапевтических целях, чтобы напомнить, от чего нельзя зарекаться на Руси.

— Я понял… Как еще могут пригодиться мои навыки?

— Для строительства более справедливого общества. Хотите перечислю по пунктам?

— Извольте.

Зубатов присел на краешек стула, почувствовав, как подкашиваются ноги, а тело бьёт крупная дрожь. Он положил оружие на место, включил настольную лампу и смог внимательно рассмотреть собеседника. Ничего особого. Плотное телосложение, смуглое, уставшее лицо с заметными рябинками. Узкий лоб. Большой нос, характерный для представителей Кавказа, длинные, малоподвижные руки. Из привлекательного в нежданном госте были только глаза — прищуренные, утопленные в глубоких глазницах, отражающие свет лампы, оттого кажущиеся светящимися изнутри.

— Я вас не знаю.

— Немудрено.

— Не хотите представиться?

— Считаю преждевременным. Если вы не сочтёте моё предложение достойным и предпочтёте дружбу с вашим пистолетом, то мои представления не понадобятся.

— А если я соглашусь, но не оправдаю ваших ожиданий?

— Тогда вас придётся расстрелять, — буднично пожал плечами визитёр. — Россия исчерпала лимит безответственных чиновников на сто лет вперёд и не может позволить себе бесконечную чехарду назначенцев, не несущих никакой ответственности за свою работу…

— Весьма заманчиво. И какая разница в таком случае между расстрелом и самоубийством?

— Огромная! Самоубийство — акт отчаявшегося одиночки, усиливающий депрессию общества. Не несёт никакой полезной нагрузки. Расстрел же имеет огромное воспитательное значение. Он демонстрирует готовность общества идти на любые жертвы ради достижения поставленных целей.

— Звучит оптимистично и жизнеутверждающе. Какие у вас цели, коль вы готовы на такие жертвы? Хотя — к чёрту лозунги! Что собираетесь сделать конкретно?