— Добрый вечер, Николай Степанович, — коротко кивнул контрразведчику Рузский, — хотя какой он к чёрту добрый, видите что творится!… Простите, дела!

— Да-да, конечно, — понимающе ответил Батюшин, чинно садясь обратно. — Надеюсь, не выгоните вон, хотя у нас здесь тоже почти улица, — кивнул он на высаженное взрывной волной окно, торопливо закрытое чьей-то шинелью.

Рузский пожал плечами, всем своим видом выражая непонимание, что тут делать столичному гостю, хотел что-то сказать, но телеграф затарахтел, плюясь бумажной лентой. Дежурный связист доложил “Родзянко у аппарата!”, и генерал сосредоточился на разговоре, забыв о контрразведчике.

— Михаил Владимирович! Беда! — диктовал Рузский связисту. — По неизвестной причине взлетел на воздух поезд с Гучковым и Шульгиным! Скорее всего, оба погибли. Солдаты разбирают обломки, но надежды мало. Куда-то пропал посланный вами американец. Подозреваю, что он тоже находился в вагоне с думскими представителями. У Гучкова на руках остался документ чрезвычайной важности. Надеюсь, вы понимаете, о чем я. Но у меня сохранился дубликат. С кем мне его передать в Петроград?

На несколько минут в комнате связи воцарилась тишина, прерываемая только монотонным жужжанием аппарата Хьюза и заполошными паническими криками за окнами. Наконец застучало печатное устройство, поползла неспешно телеграфная лента. Рузский выхватил её, не дождавшись окончания приёма-передачи, бегло пробежался по тексту. Побледнел, рванул воротник мундира так, что отлетел в сторону крючок, жалобно звякнув.

— … “Никакого американца я к вам не посылал”, - Батюшин прочитал конец сообщения через плечо Рузского, незаметно подойдя со спины. — Николай Владимирович, что за американец, простите за профессиональное любопытство?

— Нет! — не отрывая глаз от телеграфной ленты, словно желая найти между строк совсем другие слова, пробормотал Рузский. — Он был так убедителен… И пароль…

— Какой пароль? — живо поинтересовался Батюшин. — Простите, Николай Владимирович, вы меня интригуете…

— Да какого чёрта! — пришёл в себя Рузский и метнул исподлобья молнии в сторону надоедливого контрразведчика. — Ваше какое дело, сударь?

— Ээээ, не скажите, — медовым голосом возразил Батюшин. — Если мы говорим о человеке, вручившем вам взятку в размере миллиона рублей за всемерное содействие иностранным разведочным службам в деле сокрушения Отечества, это как раз самое что ни на есть моё дело!

— Что вы себе позволяете?! Да я вас!… В порошок!

Дернувшиеся руки генерала вдруг завязли в железной хватке вцепившихся в него сзади рослых, плечистых агентов в штатском, а в комнате связистов вдруг стало непривычно тесно от нахлынувшего народа.