— Уф-ф-ф, успел, — генерал Миронов обессиленно повалился на землю рядом с Распутиным, раскинув руки, словно пытаясь обнять твердь.

— Что это было? Геенна огненная? — судорожно сглотнув, спросил Григорий.

— Твоё представление о ней. Сила ума. Полёт фантазии. Но воображение у тебя богатое, бескомпромиссное, могло засосать по-настоящему.

— Куда?

— В новую, сконструированную тобой действительность.

— Я могу что-то конструировать?

— Ты до сих пор не можешь поверить, что слова “созданный по образу и подобию” предполагают не только внешнюю схожесть, но и набор уникальных способностей… Зря!…

Распутин поднял голову и осмотрелся. Они снова, как в самом начале его командировки в прошлое, находились с Мироновым на дымящемся, медленно остывающем поле боя. В дымке вязли косые солнечные лучи, застилающие изрытое воронками пространство. Но в отличии от прошлого раза, солнечный диск не закатывался, а поднимался из-за горизонта. Всё остальное было тем же, словно и не прошло три таких богатых на события земных месяца. Изломанная военная техника, больше похожая на бесформенные кучи металла, колючими холмами громоздилась между полузасыпанными окопами и вдавленными в землю блиндажами. Обрубки обугленных деревьев, покрытые пеплом, как пальцы великана, погребенного под мёртвой землёй, беззвучно тянулись к небу, жалуясь на взбесившихся «хомо-сапиенсов»…

— Что всё это значит? — прохрипел Григорий, опираясь на локоть и чувствуя, как к горлу подкатывает безмолвный протест.

— Это значит, курсант, — ответил генерал, не приподнимая головы и не открывая глаз, — что командировка завершена, епитимья закончилась. Говоря армейским языком, ты выполнил поставленную задачу…

— Чью же душу я спас? — язвительно спросил Григорий. — Этого прыщавого студента, террориста-самоучку?

— Свою, курсант! Только свою! Ничью другую душу ты спасти не в состоянии.

— Не понял…

— А что тут непонятного? Убийц на Руси издревле называли душегубами. Злодей мог умертвить тело жертвы, но душа ведь бессмертна… Ты не задумывался, почему наши воцерковленные и богобоязненные предки так именовали преступников?

— Отнимая чужую жизнь, человек губит свою собственную бессмертную душу?

— Молодец, курсант! Давай зачетку — ставлю пять! Умышленное убийство, совершенное вне пределов необходимой обороны, а равно неоказание помощи — самый распространенный способ продажи души рогатому. Удовольствие лишить жизни других компенсируется отказом от собственного вечного бытия, с передачей его под полный контроль Лукавого. С этого момента человек сам себе не принадлежит, всеми поступками его управляет преисподняя.